Движется время…
Движется время
И ниткой с катушки шуршит,
Вденешь в иголку
И шьёшь себе платье, пальто ли:
Душу прикрыть от ветров и дождей –
От обид,
Глупых и страшных потерь,
От прилипчивой боли.
С жалким усердьем
Корпишь над работой своей,
Тщетно стежками
Мелодию трудную тянешь:
Нет, не склоняется жизнь
Перед волей ничьей,
Не изощряйся напрасно:
Её не обманешь.
Платье, пальто ли
От носки протрутся до дыр,
Жизнь обласкает
Грозою своих целований.
Так по земле и пойдёшь –
Изнемогший, как Лир,
Ветошью бедное сердце прикрыв
От страданий.
Что ж, содрогаясь от молний
С разверстых небес,
Светлою плача слезой, –
Осенённый догадкой, –
Ветру и ливню
Шагаешь ты наперерез,
«Больно, да сладко, – твердишь себе, –
Больно... Да сладко!»
* * *
Звезда над миром загорится,
Ей вслед еще одна взойдёт,
И мрак бездушный растворится,
И замерцает небосвод.
Смотрю на россыпь светлых точек
В минуту грусти,
И в душе
Надежды тоненький росточек
Из тьмы проклюнулся уже.
Что его к свету возносило,
Жить побуждало с ним в ладу?
Какая власть, какая сила
Сроднила душу и звезду?
* * *
Меня легко, наверно, провести –
Я доверяю людям без оглядки.
И что с того, что часто на пути
Душа рвалась? Я ставила заплатки.
Я с веры начинаю новый день,
С надежды, что добро восторжествует.
Пусть копят зло, кому копить не лень,
А я его сметаю подчистую!
Я не храню в душе житейский хлам,
Как не умею класть в кубышку деньги...
Давай, синица, тенькай по утрам,
Смеясь над вьюгой, с мерзлой ветки тенькай!
Давай, синица! Я тебе родня –
Взъерошенная, зимняя, отчаянная.
Любой мороз отступит от меня,
Когда его я песнею встречаю.
Не холода – один лишь холодок
В себе ношу и затаённо прячу, –
Когда слова послушные в рядок
На лист ложатся, – холодок удачи.
* * *
Обрывистый контур земли.
Овраги, поросшие камнем.
– Куда мы с тобой забрели?
– Куда после старости канем.
– Но разве узнать нам дано,
Где вечность ночует и днюет?
– Дано, если сердце давно
Бессмертье как будущность чует.
Всадник
Почему так сердце саднит,
Отчего так грустно мне?..
Вроде скачет где-то всадник
На безумном скакуне.
Он со свистом режет воздух,
Что-то он кричит во тьму.
Чёрный плащ в пыли и звёздах
Стал уже велик ему.
Видно, скачет долго-долго,
Из далёка-далека…
Скачет к цели, да без толка:
Не достиг ее пока…
Почему он заблудился?
Где он сделает привал?
Для кого же он не сбылся?
Не ко мне ли опоздал?
Море
Темнел горизонт,
И на море штормило.
О берег высокие бились валы.
Подумалось:
«Что за безмерная сила!
И как рядом с ней
Мои силы малы!»
А море шумело в ответ
Что есть мочи,
Была в его голосе
Гневная дрожь:
«Поверь, человек,
Если только захочешь –
Не меньшую силу
В себе ты найдешь!»
Но шторм усмирился,
И прежняя сила
Ушла в глубину
Безмятежной волны.
Подумалось:
«Мне бы
На век свой хватило
И малой частицы
Такой глубины…»
А море беспечно
На солнце искрилось,
И словно шептало:
«Запомни же впредь:
Не меньшая бездна
В тебе затаилась.
Захочешь –
Сумеешь
Ее рассмотреть!»
* * *
Только домик в три окошка,
Только яблоневый сад,
Только звонкая гармошка,
Только мамин добрый взгляд,
Только речка, луг да поле,
Только роща вдалеке,
Только песня на просторе,
Только ландыши в руке,
Только воздух – чистый-чистый...
...В детстве вынула бадью
Из колодца,
а поди ж ты! –
До сих пор ту воду пью.
* * *
Над вымыслом слезами обольюсь.
А. С. Пушкин.
Вроде что-то свершил,
что-то значишь,
Не напрасно потратил года,
Но над вымыслом
так вдруг заплачешь,
Как не плакал ещё никогда.
Видно, так уж устроено что ли –
Постигает внезапно душа:
Что без вымысла жить – как без воли,
Как без воздуха, –
нечем дышать.
