litbook

11.06.14

Крещатик, №21

Остальные номера
0
Сенатора от Нью-Йорка миссис Клинтон встречали в главном аэропорту штата. Располневшая и потяжелевшая, Хиллари спускалась по трапу навстречу Эвансам, показывая всем своим видом, что она в порядке и не нуждается ни в каком сочувствии. Наоборот, это они – Лиза и Джон, нуждаются в ее помощи. Глядя на нее, трудно было представить ее молоденькой и тоненькой девочкой в джинсах, с копной рыжеватых волос, всегда готовой расхохотаться над шутками Билла. Когда-то они были красивой парой.
, Крещатик, №2
0
Жизнь – это лес, потому что в ней полно деревьев. И каждое дерево особенное, на другое непохожее. Но когда идешь дальше – все они сливаются в одну картинку: ствол шершавый, ветки кривые царапают небо, а на верхушке – ворона. И потому в лесу легко заблудиться, а в жизни – еще легче.
, Крещатик, №2
0
В библиотеку Британского Совета, что на Подоле, может прийти каждый. Хотя бы, чтобы воспользоваться туалетом или дождь переждать. Никто не спросит, зачем. Читательский у меня, конечно, есть, но меня еще ни разу не попросили его предъявить. Если только я не беру книги домой. А домой я их не беру, потому что давно перестал дочитывать книгу до конца, – только первые страницы.
, Крещатик, №2
0
Человеческая жизнь – пергамент, на одной стороне которого пишет Бог, а на другой – дьявол. Письмена часто пересекаются между собой, особенно когда слой становится настолько тонким, что через одни слова проступают другие. Тогда в жизни все смешивается, и ты ничего не можешь разобрать. Пытаешься уловить, вчитаться в написанное, но... знакомые буквы превращаются в иероглифы, в странные знаки чужой речи.
, Крещатик, №2
0 (выбор редакции журнала «Крещатик»)
Мать любила стирать на улице. Говорила хозяйке: «Дайте т-т-тубарет, а к-к-корыто не надо, к-к-корыто у меня свое». «Стирайте в кухне», – краснела хозяйка. – «В кухне печь…» Мать мотала головой. Хозяйка краснела еще гуще. Ей от материной стирки на людях, во дворе, было стыдно. Она была молодая, сопливая и уверенная в том, что все люди – братья, и эксплуатация человека человеком невозможна и даже запрещена. И муж хозяйки, райкомовский работник, всегда подчеркивал: не может быть в нашей стране социального неравенства, потому что власть наша – народная и коммунистическая. И нет таких, которым бы она не дала… А кто не взял, тот, стало быть, не по пути шел, а вкось, в сторону. Не видел тот своего счастья в служении идеалам человечества.
, Крещатик, №2
0
Дни идут, как чужие войска, наступают. Непрерывно захватывают территорию твоего тела. Дыхание рвется. Смыкаются связки. Что это? Экстаз? Оргазм? Кислородный коктейль экстази? Тебя сжимает неотвратимая Любовь Бога.
, Крещатик, №2
0
Ночь на двадцать седьмое декабря выдалась снежной и морозной. Федор Иванович приехал в поселок последним автобусом. Постоял, огляделся и, расспросив попутчиков, двинулся по темной улице в гору. Идти было тяжело: в одной руке чемодан, в другой сверток, а под мышкой торчал зачехленный шест. Но Федор Иванович шел быстро, поеживаясь от встречного лобового ветра. Миновав два переулка, он увидел по левую сторону большой двор с качелями и ледяной горкой. «Сюда», – подумал Федор Иванович и, отодвинув калитку, стал пробираться по заметенной тропке к крыльцу особняка. Поднявшись на ступеньки, он вздохнул с облегчением, нажал кнопку звонка, прислушался – никто не отзывался. Тогда он позвонил несколько раз подряд. Никаких признаков жизни. Странно. Федор Иванович стал ходить вокруг дома, заглядывать и стучать в обледенелые окна.
, Крещатик, №2
0
Александр Исаакович Левитин родился 24 сентября 1932 года в Ленинграде. Отец его был служащим Госстраха, мать преподавала физику в профтехучилище. В его роду не было душевнобольных. История этого человека настолько необычна сама по себе, что достоверность всего пережитого им не нуждается в подтверждении для того, чтобы оправдать факт появления этой статьи в печати. В моих глазах трагедия единицы ничуть не уступает в масштабе трагедии всеобщей, тем более при данных конкретных обстоятельствах трудно было бы определить границу, отделяя первое от второго.
, Крещатик, №2
0 (выбор редакции журнала «Крещатик»)
Художник размышлял примерно так: «Если Господь – вездесущ, значит, ему нет необходимости путешествовать, значит, ему нужна одна неподвижная точка, из которой он сможет видеть ВСЕ, и эта неподвижная точка должна соответствовать определенному цвету и времени. Ну, скажем, домик в саду и краски ТАКИЕ, что это даже не краски и не время, а пронзительное сияние, – пейзажист, предвкушая удачу, заверил себя. – Это и будет цена такого полотна».
, Крещатик, №2
0 (выбор редакции журнала «Крещатик»)
, Крещатик, №2
0
, Крещатик, №2
+1 (выбор редакции журнала «Крещатик»)
Александр Айзенберг «36. Голографические импровизации», Санкт-Петербург, «Алетейя» 2013
, Крещатик, №2
0 (выбор редакции журнала «Крещатик»)
Я купил саблю. У старьевщика. Самую настоящую. У меня никогда не было сабли. Даже игрушечной. И ни у кого из моих друзей. И просто знакомых. Ни детских, ни взрослых. Все люди, которых я встречал, прожили свою жизнь без сабли. Так и доживут. В детстве я был героем. Все мои друзья были героями. Мы могли стрелять из пулемета по врагам. Спасать любых, даже не слишком заманчивых, женщин. Без права на возмещение. Скакать на коне и рубить головы саблей. В этом есть прелесть и сила детства.
, Крещатик, №2
Регистрация для авторов
В сообществе уже 1129 авторов
Войти
Регистрация
О проекте
Правила
Все авторские права на произведения
сохранены за авторами и издателями.
По вопросам: support@litbook.ru
Разработка: goldapp.ru