Проза

Дома все в сизом тумане: бабушкины цветы, мои куклы, Плутька, сидящий на подоконнике. С утра в горячей печи сушат пареный овес. Разбухшие липкие зерна разложены на противнях. Когда они высохнут, будем из них молоть толокно. Мы готовимся к празднику Николе-зимнему.

Мы стоим с мамой на автобусной остановке. Мне всего шесть лет, и я крепко держу маму за руку. А еще я рассматриваю серую кошку возле торгового павильона. Кошка сидит в двух шагах от входа, возле стены, и словно чего-то ждет. Когда мимо нее проходит человек, кошка поднимает глаза. Она тихо и безнадежно мяукает… — Ну, когда же приедет эта маршрутка?! — нервно говорит мама. А мне жалко кошку… Наверное, она голодная.

В перерывах между сериями Гаргантюа пил. Он пил все, что горит. И если до ларька с виски было дальше, чем до ларька автокосметики, он покупал автохимию. Я хотел сжечь героя вместе с его дневником, но вдруг почувствовал, что Гаргантюа испытывает страдания.

Журналист представлял себе встречу с волосатым, бородатым матерым бомжем в длинном черном пальто, сидящим, как в фильмах, под мостом у костра и рассказывающим о своих земных подвигах и философии свободы. А тут девичник!

Кладбище, огороженное со всех сторон белёным бетонным забором (в конце – часовенка), занимало пространство двести на двести метров, зажатое со всех сторон московскими многоэтажками и торговыми центрами, и напоминало скорее застолблённое элитное «пятно» под застройку, чем место последнего пристанища.

Автор намеревается поставить данную пьесу непосредственно в лесу. Декорации - натуральная природа, оттого актёрское мастерство и ловкость, если не сказать ловкачество, в естественных условиях сыграют решающую роль в режиссёрском замысле.

Лене, как всякой молодой девушке, несмотря на галантную всеядность, симпатичны бывают всё-таки не толстяки, не крупные коты, не «жирные уроды», а хорошо скроенные мужские особи, во всяком случае – лучше худощавые, нежели полные. Мохову казалось, что Лена и впрямь начнёт думать, что приобрела такую власть над ним, что он ради неё готов не только приводить себя в порядок, но и зарабатывать деньги – не меньше других, и даже больше других, и даже значительно больше других.

Рассказы

Вообще, как это позднее ему казалось, многое из происходившего с ним в ту пору было бессмысленным, но неизбежным - спасительная формулировка, с которой он сам примирился, как принял и эти медленные перелеты с юга на север и с севера на юг.

Мучительно хотелось страны, где можно «жить со всеми сообща и заодно с правопорядком», и тогда, в августе, померещилось, что это возможно. Но к Новому году уже как-то стало ясно, что снова ошиблись. Из Кремля потянуло легким матерком, тут же откликнулась блатная скороговорка.

Санитары медленно спускались по лестнице. Лежать на носилках было неудобно. Точным, экономным движением больной поправил собственное тело.

Лёва шел переулками и проходными дворами, останавливаясь и пережидая в чужих парадных, снова и снова подозрительно оглядываясь, в тысячный раз убеждаясь, что за ним никто не следит, и потому появился дома только три часа спустя после прибытия поезда. Его удивила незапертая дверь и доносившийся из кухни шум голосов.

Если Модильяни произвольно искажал натуру, то Хаим ничего не искажал: он так видел, он так чувствовал. По Хаиму - жизнь интересная, но в тоже время запутанно жестокая, вечно голодная, с постоянной болью…

Когда у человека есть единственная дочь и ничего, кроме бизнеса, и если к тому же он уже не так молод, смею вас уверить, что любая пища, которую я пробовал в этот вечер воспринималась, как отрава.

Как птица вьёт свое гнездо, так Анита копила понемногу незначительные эпизоды, самые разные, порой даже противоречивые, но которые ей удавалось чудесным образом согласовать между собою. Подбив итоги, она в один прекрасный день выкладывала ему, что там получилось - торжествующе и с массой примеров, подтверждающих её теории, а теории эти основывались на легкомысленности, равнодушии, даже снобизме, присущих Луи.