Культура

Дела сторонников, попутчиков и усердных исполнителей воли Ленина, Сталина, Гитлера, Геббельса, Гиммлера, Эйхмана, Муссолини, Мао, Пол Пота, Иди Амина, Роберта Мугабе, Радована Караджича, Слободана Милошевича, Саддама Хусейна и Ким Чен Ира свидетельствуют об обратном. Чтение истории секулярного зла за последние сто лет в книге Джонатана Гловера «Человечность» должно излечить сознание каждого, кто думает, что нужна именно религия для убеждения людей совершать зло с верой, что они делают добро.

Рамбам[3] следующим образом объясняет поведение Шимона и Леви (Мишне Тора, раздел «Законы царей» гл.9, ст.14): «Население Шхема пренебрегло выполнением законов Ноаха, переданных ему Всевышним после потопа. Сын городского головы, похитив девушку и надругавшись над ней, не только не был осужден, но и получил поддержку своих сограждан, которые, мало того, что пошли на такую болезненную операцию, как обрезание (какое коварство!), но и были готовы объединиться с еврейским народом (а это уже совсем, ни в какие ворота!)». Если в обществе нет закона, подчеркивает Рамбам, такое общество подлежит уничтожению (!). И эта миссия пала на плечи братьев пострадавшей девушки.

4. Иди, скажи рабу Моему Давиду, так Господь говорил: Не ты построишь Мне дом обитать. 5. Не обитал Я в доме со дня, когда вывел Израиль, до этого дня, был Я: из шатра в шатер и из скинии(б). 6. Где ни ходил бы со всем Израилем, хоть слово сказал одному из судей Израиля, которому повелел народ Мой Израиль пасти, говоря: Почему дом из кедра Мне не построили?

Его история похожа на роман, перед которым бледнеют сказки «Тысячи и одной ночи»: головокружительные интриги, любовные драмы, ревность, месть, взлеты и падения. Достаточно сказать, что история восхождения Сайфа началась с клятвы мести местному правителю-христианину, который насильно взял себе в жены его красавицу-мать, а жена Сайфа считалась красивейшей в мире женщиной. В конечном счете, он пал от рук своих собственных преторианцев из числа эфиопов, а его последователи были свергнуты персами.

Потом наступила эпоха Л.И.Брежнева, которая тоже не принесла покоя. Тревожно было в домах, особенно, в домах еврейских. В 1967 году после молниеносной победы израильтян в войне с Египтом советская армия стала спешно избавляться от офицеров «с пятым пунктом», и Лазарь Менделевич Ганелин неожиданно для всех оказался безработным. Десятилетний Саша плохо понимал, что происходит, только видел растерянное лицо отца да слышал настороженный шепот родственников. Его щадили. Кстати, только спустя много лет он узнал, что его мама, блестяще закончившая сценарный факультет ВГИКа, а до этого – легендарный ИФЛИ (Московский институт философии, литературы и искусства), всю жизнь проработала под чужим именем, поскольку получила диплом в 1947 году, а в то время как раз набирала обороты антисемитская «Кампания борьбы с безродными космополитами».

Чем была вызвана к жизни русско-еврейская периодика, что послужило ее катализатором? Ее появление было вызвано стремлением правительства сблизить евреев с окружающим населением и при помощи такого сближения исправить «вочеловечить» их, она была прямым следствием всей предшествующей политики властей в еврейском вопросе по «сближению и исправлению» евреев.

В 1960-е и 1970-е годы Булоф оставался одной из ключевых фигур исчезающего еврейского театра и американской сцены. Его игра в «Трудно быть евреем» Шолом Алейхема, «Певце своей печали» О.Дымова, «Братьях Ашкенази» И. Зингера, «Пятом сезоне» С.Риган и «Цене» А.Миллера получила восторженные оценки критики. В 1960-е годы артист совершает несколько гастрольных поездок в Израиль, где выступает с местными труппами. В 1974 году он удостоился награды имени И.Мангера за заслуги в развитии еврейского театра.

В нашей семье «еврейская сущность» не замалчивалась. И когда в 1941 году мы, спасаясь от фашистов, уехали из Украины и, в конце концов, добрались до Барнаула (Сибирь), то первым же вопросом, которым меня встретили, когда я вышла во двор, где играли дети, был: «А ты жидовка?» Мне было шесть лет, но я поняла, что в самом вопросе было что-то нехорошее…

Вывод, к которому подводил слушателей Кестнер, совпадал с рекомендациями профессора Йессена и гофрата Беренса: «Занятие математикой во многом способствуют тому, чтобы усмирять страстные душевные порывы, так как ею можно успешно заниматься только в состоянии душевного спокойствия... Я всегда полагал, что то чистое наслаждение, которое вызывает научная работа, во многом способствует тому, чтобы ограничивать чувственную страсть и очищать душу от пороков... Тем, кто занят своими исследованиями, просто не остается времени, чтобы предаваться разным порокам»[11].

Случайно ли, что наши герои – эйнштейнианцы, релятивисты в гуманитарной сфере и художественном творчестве – вступали в идеологические конфликты с властью, репрессировались и даже погибали: о. П. Флоренский расстрелян в 1937 г.; А.Ф. Лосев был арестован в 1930г. (освобождён в1933 г.), в 1930–1940-е гг. был лишён возможности печататься; В.В. Хлебникова травили как идеалиста и мистика; Е.И. Замятин арестовывался и вынужден был в конце концов эмигрировать в 1931 г.; А.П. Платонов после 1929–1930 гг. стал фактически запрещённым писателем, его великие романы «Чевенгур» и «Котлован» были напечатаны в СССР только после перестройки. Забегая вперёд, заметим, что О.Э. Мандельштам и А.В. Введенский, о которых пойдёт речь ниже, также погибли в сталинских лагерях (первый в 1938 г., второй – в 1941 г.).

В.Д.: Николай Сергеевич Бахвалов мне читал лекции по вычислительной математике, когда я был ещё студентом. Потом я слушал его лекции молодым ассистентом, когда сам уже читал курс методов вычислений на Инженерном потоке Мехмата МГУ (до сих пор на Мехмате МГУ существует такая форма получения инженерами дополнительногоматематического образования) и был направлен на ФПК (раз в пять лет члены факультетских кафедр, освобождаясь от педагогической нагрузки, направлялись на так называемый Факультет повышения квалификации – по существу, в семестровый «творческий отпуск» для «поднятия» своего научно-педагогического уровня). Он ко мне всегда доброжелательно относился. И я вспоминаю его с теплотой.

Что же касается репрессий, то, как написал Высоцкий, «... нас хотя расстрелы не косили,...» («Я никогда не верил в миражи...»), — но выставки Шемякина арестовывались и работы конфисковывались. А инициатором преследования зачастую являлись не правоохранительные органы, а Союз художников СССР. И «прелести» карательной психиатрии художнику довелось испытать на себе в виде принудительного лечения в городской психиатрической больнице №3 им. Скворцова-Степанова. Надо учесть также его религиозный опыт: работал над поисками новых форм в иконописи, «послушничал» в Псково-Печерском монастыре. Следовательно, Шемякину хорошо известен язык библейской притчи, когда за бытовой историей скрывается куда более глубокий смысл. Да и приёмы символизма и аллегории органически свойственны многим его работам, что вполне оправдывает попытки найти черную кошку даже в тёмной комнате, исходя из ощущения, что она там есть. Как сталинские репрессии и война отразились в творчестве и повлияли на мировоззрение Высоцкого хорошо известно: вспомним напр. «Баньку по-белому», «Штрафные батальоны», да и весь цикл военных песен.

Что за Гренада? Почему «моя»? Кто и на какую музыку мог распевать подобное в украинской степи, простреливаемой кочующими бандами? Умирать, пытаясь выговорить это слово?.. Чистый фантазм! Но ведь зацепил чем-то Маяковского. Может быть, он, «самый магический, лозунговый поэт той эпохи»[4], умевший «вложить всю страсть души и заклинательно-магическую силу» в свои стихи-лозунги, почувствовал в светловском стихотворении нечто родное – мощную магию слов?

В 1922-ом году юный Саша Перельман, который к тому времени окончил среднюю школу в Ташкенте, отправился в далёкий Петроград навстречу своей судьбе. Там он стал студентом так называемого "Института живого слова" (ИЖС). Своеобразное, по крайней мере по названию, высшее учебное заведение. Таких названий по-моему не было в истории. Торжественное открытие института состоялось в ноябре 1918-го. Энтузиазм деятелей культуры, принявших революцию, в ту пору буквально бил фонтанoм. Удивительно, что в стране, где царили мрак и мерзость запустения, где творился произвол и подавлялась свободная мысль, голодные питерские профессора с восторженным настроем решили создать большое учебное и научное учреждение, пусть с не очень ясными задачами и целями, с несколько аморфной структурой, но с явно благородной, просветительской направленностью.

И тут они подруливают!.. Нет, не девочки - морпехи с соседней бригады. Они только что с боевых, час назад с перевала слезли. Злые, грязные, заросшие как абреки, дымом пропахшие... Прямо с автоматами, в разгрузках - и в сауну. Увидели нас и с порога: земляки, извиняйте, сегодня не ваша свадьба... Мы, само собой, забыковали - кому такой натюрморт понравится? Морпехов мы, конечно, уважали, бойцы ещё те, тут базара нет, но и мы не с дуба упали. У одного "заслуга" за ликвидацию колонны, у другого "отвага" за ночной бой. Да и у меня китель не пустой... Короче, закусились мы. Как говорится, слово за слово, кием по столу... Мы уже под парами, они то ли обкуренные, то ли просто от нашей упёртости осатаневшие... Ну и схлестнулись.