Публицистика

За 1923–27 гг. оперный театр под руководством Голинкина поставил более 15 спектаклей классического оперного репертуара. Голинкин был поборником исполнения опер на иврите (еще в Одессе И. Карни и Ш. Черниховский перевели на иврит многие либретто). Спектакли давали в Тель-Авиве, Иерусалиме, Хайфе, их посещали и евреи, и арабы, и англичане, за первые три года — более 150 тысяч человек.

«…бросается в глаза такая особенность: если в стадии рекламы поправок по ТВ муссировались индексация пенсий, забота о медицине и культуре, защита границ и животных, при лукавом умалчивании Главной Поправки, — то теперь прорвался наружу маскировавшийся главный смысл всего этого затратного мероприятия: нескрываемый шквал восхвалений того, что это был “триумфальный референдум доверия Путину” (так выразился Песков). И сам президент выразил “искреннюю благодарность народу за оказанное доверие”, признав при этом “существующие недостатки” и оправдывая их тем, что 30-летний срок существования новой демократической РФ слишком мал в историческом масштабе для их полного исправления. (Разумеется, и 20-летний срок его личного правления в богатейшей стране мира для этого исторически мал, поэтому и нужно “обнуление” с продлением президентских отеческих забот о народе и об олигархах.)…»

Главная прелесть математики — ее свобода от необходимости проверять свои результаты в земной действительности — может иметь, как и всё на свете, теневую сторону: живя в приятно-прохладном воздушном замке, можно и не выглядывать в окно. А физикам приходится выходить из милого сердцу Замка, чтобы проверить, прочно ли теория стоит на земле.

С лета 1919 года Борис Семейкин — рядовой в Добровольческой армии. Менее года спустя — военные дороги и коллизии судьбы приведут его в ряды Красной армии, разделив в этой части судьбу своего будущего коллеги Владимира Михайлова. После демобилизации они поступят на первый курс Харьковского института народного образования.

1500 год от Рождества Христова был объявлен Юбилейным, и в этот год толпы паломников стекались в Вечный город отовсюду, и в количествах, доселе невиданных. Этому не помешала даже идущая в Италии война. Иоганн Бурхард утверждал, что через Рим прошло вчетверо больше народу, чем жило там постоянно — 200 тысяч человек посетили Рим.

Остро вставал вопрос: является ли Хуберт Хуго Банкрофт историком. Когда он тратил свою жизнь, свои деньги и свое здоровье на сбор самого полного для историков источника исторической информации, такой вопрос не возникал. Но после началась вполне обычная в академической среде ревность и зависть. Его обвинили в отсутствии ссылок…

Именно в 1937-м «после разгрома троцкистов на физическом факультете МГУ», как это назвал новый декан — А.С. Предводителев, начала «сплачиваться» та самая группа, которой было неуютно в присутствии физиков школы Мандельштама. Проще всего это описать старой одесской пословицей: «Если ты в Николаеве — умник, то в Одессе — еле-еле дурак».

Может возникнуть естественный вопрос: почему Маяковский безропотно принял условия ссылки? Неужели он, успешный и знаменитый, не мог поднять свой мощный голос, повернуться и уйти? Ответ неоднозначен: и мог — и не мог. Всё очень непросто складывалось в его жизни.

Примерно в это же время, в самом начале октября 1499 года, в Италию вторглись французские войска. В их рядах ехал гордый всадник, разряженный в шелка и бархат, новый герцог Валентинуа Чезаре Борджиа. В Италии его теперь звали по его французскому титулу, переделанному на итальянский лад. Чезаре Борджиа, герцог Валентино.

Вопрос стоит приблизительно так: весь проект задуман как некое совмещение двух миров — давно ушедших дней, в которых декларативно действуют реальные люди нашего времени, которые не «играют» (как артисты), а «живут» в проекте. При этом они и не засланные туда из будущего персонажи, как «Янки при дворе короля Артура». А кто же? Как такое сочетание работает? В этом, по сути, и есть главная новизна проекта, которая должна была, по замыслу, высечь некую новую эстетику.

«Вот так, смешивая правду (отпор либералам-русофобам) с ложью (отмыванием богоборческого режима от народной крови), Вы дискредитируете в глазах оппонентов (не только либералов) и свою правду. Потому что либералы-русофобы, как правило, одновременно являются и антисоветчиками, весьма чуткими к совпатриотической лжи (и в этом тоже имеется их частичная правда при всей их русофобской лжи). Полемизировать с ними нужно в ином ключе…»

«Обращаюсь к моим товарищам по партии со вторым письмом. Адресуюсь к съезду, к политбюро и центральному комитету. Предлагаю вниманию съезда следующее: необходимо рассмотреть архиважный вопрос о захоронении пребывающего в мавзолее моего забальзамированного тела, которое уже публично, в разных буржуазно-либеральных газетёнках, называют трупом. Я смертельно изнурён любопытными посетителями и праздношатающимися зеваками. Мне надоели постоянные манипуляции с моим телом ради его сохранности. Подарите мне покой: оставьте меня в покое! Вам самим понравилось бы переворачиваться в гробу каждый раз, когда в Кремле звонят колокола?..»

Вступительная статья о Шестом Международном фестивале русской литературы «Пушкинская горка»

С одной стороны, история Арона Кандина частный случай, с другой — разрешение Кандиным уехать из эмирата — ещё одно подтверждение некоторой либерализации отношения к евреям в Бухаре, которая тогда начала проявляться. Как и многие другие богатые бухарские евреи, Кандины построили дом в Иерусалиме, но как очень немногие остались и пережили там Первую мировую войну.

Обо всём этом и написана книга — как в Петербурге возникла семья, как сплелись с культурой города три её поколения, как родился мальчик, любивший город и скрипку, и как семье пришлось уехать в Германию. Мальчик стал математиком и создал теорию множеств, новую основу математической науки.