Пророк
1
Однажды я выйду из башни слепой
и всех прокляну, кто стонал или плакал,
кто ложью смеялся и клялся собой,
кто может ударить меня и собаку.
Гудящая сила наполнит гортань,
свободно раскинут деревья ветвями,
и солнечный посох прикажет: «Восстань!
Возьми меня в руки и выдумай пламя».
Не стану учить, осуждать и жалеть,
но каждый поймёт: это выбор последний.
Тепло и сияние, пепел и плеть
огнём разделяет мой посох посмертный.
По-своему каждый свободно вздохнёт,
сомкнётся земля и очистятся реки,
и выдержат руки сияющий гнёт,
и глаз не моргнёт в этом свете навеки!
2
Закрытым векам молится фанатик,
свои ладони хочет вознести.
Какое небо сдержит этот натиск?
И вот святой он, Господи, прости!
Легко не думать, если можно верить
в то, что Господь, в поддержку наглецу,
шепнул словечко возле райской двери
доверенному тёртому лицу.
Уверенными жёсткими шагами
ведёт толпу затейник к алтарю,
и те слова, что не расслышал в гаме,
я за него, не зная, повторю.
Согласен каждый с гордостью пророка,
который устанавливает день
и Млечный путь от устья до истока
уводит в человеческую тень.
Легко драть горло, забывая муку
предсмертных обнажающихся слов, —
тогда язык, как всякий прочий мускул,
любой из нас использовать готов.
Что там, за веком, на краю ладони?
Дурак не скажет, умный не поймёт,
пророк обманет, а Господь прогонит,
но в телескоп покажет звездочёт.
3
Вкладывал персты во рты отверстые,
а хлебами раны насыщал.
Был устами Бога — со-ответствовал,
за слова свои не отвечал.
Убеждал неграмотных скрижалями,
жаждущим велел себя любить.
Кувыркаясь в рубище приталенном,
превращал падучую в кульбит.
«За грехи, — он обещал, — воздастся!» —
потому и праведных пытал.
Обличал духовное богатство,
нищих духом — раем совращал.
Верил, издевался, раболепствовал,
торговал, испытывал, сулил.
Глаз не поднимая, видел следствия
из причин истраченных чернил.
И когда вели его на пробу,
шёл на дыбу, как на торжество…
Бог его не выручил из гроба.
Люди сами выкрали его.
70-80 годы
Круг Иисуса
МОНОЛОГ I
Арестуйте меня,
арестуйте!
Вы
попробуйте на зуб
меня,
Не стесняйтесь и не
тушуйтесь,
арестуйте средь белого дня!
Я по улице,
по заплеванной,
не героем, не жертвой
пройду.
Справедливость?
Сколько стоит?
Тридцать?
Ладно, я заплачу.
МОНОЛОГ II
Научи меня врачеванию,
мой Господь, Иисус Христос.
Не пустое мое желание,
Ты прислушайся, я всерьез.
Окончательно и решительно
в руки я ремесло возьму
и, работая исцелителем,
заработаю на мацу.
Гнойники и язвы заразные
я открою
священным ножом,
в ранах
отыщу свои кладези,
под Твоими звездами —
дом.
Всем смертельно
обезображенным
я ножом
предоставлю
смерть…
Ну куда ж Ты, Господи,
ну куда же Ты,
Ты не бойся — это рассвет!
ВЕРСИЯ
И вот я проклят и распят
и набожно забыт,
мои распятия висят
на каждом — я убит.
Во всех соборах и церквах
под колокольный звон
во мне находят нужный страх
и выгодный закон…
Мои сообщники, они —
распятые со мной,
уже давно погребены
под милою страной.
Из нашей шайки — я один
покоя не нашел.
И дымный занавес кадил
скрывает ремесло.
ДИАЛОГ
— Ты проститься пришел, Иуда?
Здравствуй, лишний апостол мой…
— Зря Ты веришь подлому люду —
я остался, Господь, с Тобой.
Ты для них — а они оболгали,
я Тебе был верен один.
Попирай меня, Боже, ногами —
легче будет рукам твоим!
Провокаций урок —
не из пресных,
Ты же пробовал, знаешь сам…
Мой Учитель, великий кудесник,
для кого
творил чудеса?
Я смотрю, Ты ломаешь брови,
так ли страшно выглядит трус?
Я
учил тебя горю и скорби!..
Знаешь, Господи, я удавлюсь…
Не нужна мне Божия милость,
я себе уже выбрал суд,
справедливость —
за несправедливость,
кровь за око
и око — за зуб!
ВОСКРЕСЕНИЕ
Я, как посадочная площадка,
рукоположен и рукоприбит.
И надо мною кружится несладко
может, АН-2, может, — Главлит…
Жалко, что я воскрес в воскресенье —
много народа, и видели все,
как я лежал, —
как районный Есенин,
руки раскинул на пьяной росе.
Кончилась жизнь! Начинается смысл,
промысел мой, работа и суд —
Доброй Надежды затопленный мыс
я обязательно
вознесу.
Дайте мне только чуть-чуть отдохнуть,
а в понедельник начнется работа…
Три колеса придавили мне грудь,
три колеса — и тень самолета!
ЦЕРКОВЬ В СИМОНОВКЕ
Нет равнодушного, хорошего и злого.
Нет ничего.
Есть право на игру…
В одном районе города большого
пустая колокольня на ветру,
свет декабря, холодный плоский воздух,
полузакрыты веки у окон,
и колокольня пробует серьезно
раскрасить очень старый небосклон,
но синева ее не разогрета
и купол — не светлее пятака…
Есть праздник Рождества, а Бога — нету.
Он не рождался. Видимо. Пока.
1967—1969
Оригинал: https://z.berkovich-zametki.com/y2021/nomer1/igalperin/
