***
Нас с тобой погубит чужая ложь…
И черны, и холодны два ее крыла…
Бедная, любимая… Ты со мной идешь
По печальным улицам на краю села.
Смертную не чувствуя еще тоску,
Но уже догадываемся: пропали навек…
Мы, как два теленка, идем по песку:
Жертва мирная и жертва за грех.
Ровный и веселый утренний свет…
Мы идем далеко и издалека…
Мы еще надеемся… Но – Ветхий Завет…
Мы еще надеемся… Мы еще пока…
***
Чистый двор. Вокруг двора забор.
Жители пристойны и умыты.
Входят – и ворота на запор –
Здравы все, но страхами убиты.
Здесь не до естественных наук:
Управленье паче проживанья…
Но и к ним влетает чуждый звук
И слегка раскачивает зданье.
Управдом красней, чем помидор,
Но и он достоин снисхожденья:
По двору его летает нота «До» -
Низкого весьма происхожденья.
Труден в общежитии народ,
Беспокоен в хаосе весеннем…
От ворот не поворот – переворот.
И земля грозит землетрясеньем.
***
Я не помню… Это слишком…
Дни, как тракторы идут…
Передайте память сыщикам:
Может, что-нибудь найдут…
Передайте Конан-Доилю
С Честертоном пополам,
Что свою лихую долю я
Не предам и не продам.
Нехорошая, безлицая,
С автоматами в руках
Бродит в памяти милиция,
Как овчарка в лопухах.
Елка красочно качается,
Змеи ползают под ней…
Ничего не вспоминается
Из счастливых легких дней.
Время сумерек и сырости,
Верба, ветка, помело…
Одуревшие от сытости
Тучи ходят над селом.
***
Не скрыться уже никуда:
Границы. И много работы…
Без нас убегут поезда,
Без нас улетят самолеты.
Другие живут без затей,
А мы ни на что не похожи:
Как иго несем бездорожье
Своих неизбежных путей.
Измучены сами собой,
Чужие проблемы решаем…
Задавлены грустной судьбой,
Бормочем, себя утешая:
Не надо в другую страну!
Не надо в чужие пределы
Вернемся назад, на Луну,
Доделывать Общее дело.
***
Шуми, играй, река,
Глуши наш крик о помощи…
Все будем в сорняках,
Пройдя другие поприща.
Качайся, голова,
Пока, как мак не сорвана…
Весенняя трава –
Она еще не сорная.
Судьба души любой,
Грешнейшей, бедной, бредящей –
Последняя любовь,
Надежда безнадежнейших.
Трава в траве живет
В опаснейшей идиллии.
Репейник почву рвет
В соседстве с белой лилией.
Спасет ли дурака
Из мест, где нет спасения,
Влюбленность сорняка
В культурное растение…
***
И прожили и выжили в разрухе…
Все хорошо… Одно лишь огорчает:
Выходит так, что надо жить в разлуке –
Неодолимой, странной и нечаянной…
Чужие чьи-то обнимаю плечи
И сам себя уже не понимаю…
Весна. Разлука. Бормочу: До встречи…
И именем твоим другую называю.
***
Луна взошла, но в тучах потонула,
Теперь невидимо свой совершает путь.
Ты наконец забылась и уснула,
И я хочу до полночи уснуть.
Часы бормочут жалобные сказки,
Порой за окнами грохочут поезда,
Мечты и тени примеряют маски
Друзей уснувших и ушедших навсегда.
Ты наконец забылась и уснула,
Ушла от счастья и несчастья своего…
Усталый плащ висит на спинке стула,
Совсем не думая о жизни ничего.
Светлой памяти жёлтого дома
1. Киевская
Прошлое, какое-никакое… -
Только тронешь, в сердце оживут
Тяготы родного непокоя,
Радости внимательных минут…
В суете условного астрала,
В сладком хоре умственных ветров
Вспомним подметание вокзала,
По ночам мытье полов в метро…
Не поймут астролог и профессор
Нашей жизни сумерки и тень…
Сколько было у меня профессий! -
Иногда менялись через день…
На четыре бабы два мужчины…
Дрогнем на подземном ветерке…
Воет поломойная машина
На родном своем нерусском языке
Здесь внутри, под этим пестрым сводом,
Скрыты и закрыты до утра…
Что ни полночь, поиски свободы,
Забыванье страхов и утрат…
Ночь, метро и ничего такого…
Ничего крамольного пока…
Любочка со станции Хотьково…
Как душа ее беспечно велика!
В глубине под Киевским вокзалом
Прикоснувшись к моему плечу,
Все она так нежно мне сказала,
Может быть, кокетливо чуть-чуть…
Время: ни отказа, ни согласья…
И не то бывало на веку…
Метрополитена полновластье,
Память об оставленных вверху…
Пляска рифм: веселье и похмелье.
Яркий блеск мозаик по стенам…
Царское убранство подземелья,
Свод небесный заменяет нам.
Злой любви подземные страданья:
Труд неразделенности сплошной!
Мрамора ночное умыванье,
Грустное, как пламенный запой…
…Метрополитен эксплуататор
Не уймет стремленья наверх…
Утром нас подымет эскалатор…
Расстаемся. Может быть, навек.
Это утренний выход подземных людей
В джунгли улиц, проспектов и площадей.
2
Одинокая нищета,
Посещает нас неспроста…
С головы вагона и до хвоста,
Как коломенская верста,
Как казанская сирота…
Презираю всякую суету,
Но Казанский вокзал мету.
Кажется, уже улетаю…
Улетаю, но подметаю
Метель
Идут часы, скрипят ворота,
Спешат старухи на поминки.
Летят века и самолеты,
Решительные, как снежинки.
Летят вороны и коровы,
Аэростаты и гранаты.
С больных голов летят короны.
Летят матросы и солдаты...
Как замороженная влага,
Полупродукт свободной воли…
Снега неровным слоем лягут,
И все растает в чистом поле.
***
Доброе, дурное… - Все на свете зыбко…
Шатко, неустойчиво… Все на свете – волны…
Дорогой товарищ, Золотая Рыбка,
Я хочу поймать тебя, чтобы пустить на волю.
Утро. Море тихое. Тумана дымка.
Только плеск весел… Свежо на рассвете.
Добрый мой товарищ, Золотая Рыбка,
Плавай на свободе. Не попадай в сети!
Совершенно ничего героического. Родился в Москве, жил как все. В космос не летал, в море не плавал... В настоящее время проживаю большей частью в Калужской области. Стихи публиковались в журналах "Знамя", "Нева". Всего-всего доброго. Юрий Китаев.
