Это место в непростом партере
и необратимо, и свободно
в самом и не в самом даже деле,
ибо молчаливо благородно.
Никогда его не променяю
на другие, даже золотые, –
их не признаю, не принимаю
в этом и, тем более, в том мире,
где, никак не меряясь чинами,
не играя с назначеньем в прятки,
счёт сведём иной уже не сами
и не силой шёлковой закладки
в фолианте избранного тома
без страниц, без букв и без учёта,
и совсем вне дома и без дома,
но в полёте – только без полёта.
Мы тогда не скажем, что случилось
с нами, но без нашего участья,
чтобы ничего не изменилось
здесь в очередях за личным счастьем.
