От верхнего «ля» и до самых низин
я в городе этом преступно один.
Не схвачен, не мечен, не встречен, не лечен, –
в тени пробиваюсь к подножьям седин.
Уверенный в каждом движении рот,
так часто лепечет, так много берёт
тонов полукружных от колкостей южных,
пока неизбежностью не изойдёт.
А в каждом штрихе возведённой строки
дыханья осознанных мер так легки,
что запах ложбины далёкой долины
касается в танце молекул руки.
От верхних порогов до нижних границ
развеяна синяя синь небылиц,
рассказанных ясно, напетых прекрасно
с амвонов забытых и новых страниц.
И нет ожиданий, и нет – чего нет.
Открылся – и снова закрылся брегет.
От стрел золочёных и цифр неучтённых
остался в архивах шнурованный след.
