И нет как нет. Давно и изначально. -
И более того уже не будет…
(опять в метро нахлынуло нечаянно
двойным ударом щёлкнувших
костяшек сквозь тёмный фон
и абрисы пустые...)
Мне голос не был никогда и раньше,
но был каток огромный
в нашем парке,
он не попал тогда в газеты будней,
и слава богу. По делам и слово.
А фейерверки! – я же их готовил
и размножал легко и чрезвычайно
тогда на стадионе, что над морем.
Потом же и примкнул, не размышляя,
к коротким всплескам трепетного смеха
сквозь вехи вех и всяких новоязов.
Вот номера машин, вот пропуск, фото,
вот новый институт и старых лестниц встречи.
Бесцельно не хлестал ни дождь, ни снеги,
но ласковый Эол всегда бесплатно
присутствовал, а с ним и все оттенки.
И дорогой безмерно композитор
с большим трёхсоттридцатилетним стажем
встречал нас там, когда уже былое
без осложнений в будущность проникло,
пройдя пешком все триста километров,
чтоб видеть не войну, но слышать звуки
большого, добродушного оргáна
и преподать на долгую дорогу
урок, чтоб мы спокойно разбирались,
внимая, пусть хотя бы и частично.
(Во всём объёме это не осилить,
как не прочесть все книги в этом мире...)
Я вижу, вы прониклись от начала
к концу – и прямиком опять к началу.
А если нет, то всё равно прекрасно,
тем более, что действие двойное.
За сим и распишитесь – вот чернила
(отменный пузырёк с пером и влагой
из вашего вчера-сегодня-завтра!)
и промокните этой промокашкой,
и не смотрите на меня так долго.
Вы знаете, к чему всё это было,
а если нет, то, может, даже лучше:
без взрыва обойдётся мозгового –
и всё на нет сойдёт, едва начавшись.
Вот здесь в углу напишем: «Совсекретно.
Для общих и для частных публикаций».
А что на самом деле подпадáет
под этот гриф векует век четвёртый
в строке свободной, третьей от начала.
