Огромный циферблат мне годы указует,
напоминая о побегах молодых
и в тюрьмах, и в дворцах, где время так балует,
что обращает в пыль и золото, и стих.
Я сеятель и жнец богоугодных знаков
в Брабантский чернозём, где ясны кружева,
где ни один пассаж с другим не одинаков
и где в уютный том сплавляются слова.
Пока шумит сует прибой и, разбиваясь
о мировой гранит и видимый надсад
случившегося, рай, в умах довоплощаясь,
простёрт до сонмов солнц и затмевает ад.
