Я с другом счастье изучал и горе
раздельно а потом в нелёгкой паре,
и были благосклонны к нам все твари,
и многое исчезло навсегда,
но многое осталось, пребывая,
стеная, догоняя, отставая,
наверняка не зная только рая
и где живая, с привкусом, вода.
Неведома нам липкая усталость,
и для петард нужна обычно малость, –
пусть много или мало нам осталось, –
мы знаем, где искать дорогу ту,
что выложена листьями в пустыне
извечно, бесконечно и отныне.
Нам ведомы замеры благостыни.
В зачатке мы презрели суету.
Пусть всяк рассмотрит это, как бахвальство
и даже, как одно самодовольство,
и пароксизмы видов разгильдяйства, –
на то он по периметру и всяк.
Мы знаем правду и слова паролей
и истину печалей и триолей,
и суть всех одиночеств и застолий, –
и наш в Путях Замлечных вьётся флаг.
