Не измерить версту,
не измерить простой километр,
ибо мера наличия
слишком индивидуальна,
и разнится наш внутренний,
добрый ко всем геометр,
с тем, что точно до атома
и до атома парадоксально.
А зачем измерять?
Разве только для лучших частот,
на которых работают
все астрофизики мира...
Искривляется миг,
искривляется медленно рот,
искривляется всё,
даже звёздно-воздушная лира.
Тыща саженей вдоль,
и четыре из них в ширину.
Как прекрасно всё то,
что не вижу и что не замечу!
Дети-взрослые, – нет,
не играют! – серьёзят в войну.
Их добру б научить, –
но и даже за это отвечу...
Не измерить никак.
Разве только что силой тоски
и любви, и примера,
и символом символов веры
от моста до дубравы,
от мира до крестной доски,
где кончается всё
и кончаются даже примеры.
