Лев Бердников. «По долгу совести. Из евреев — в генералы Царской России». Оттава: Accent Graphics Communications, 2022. 59 c.
В наше время никто, наверно, не изучает историю российских еврейских общественных деятелей и писателей так внимательно и успешно, как Лев Бердников. Его раннее профессиональное знакомство с культурой русского восемнадцатого века послужило ему хорошим фоном для дальнейших многолетних исследований, и он уходил, когда требовалось, в более отдаленные и более близкие к нашему времени периоды. Книга, о которой пойдет здесь речь, — расширенный вариант главы, вошедшей в его двухтомник «Евреи России в ливреях и без них. Литературные портреты (XV – начало XX вв.), 2022.
Я едва ли ошибусь, если предположу, что о большинстве персонажей Бердникова наши современники не знают ничего. Даниил фон Гаден, Егор Канкрин, Алексей Копьев… Кто они, чем прославились, почему забыты? Или не забыты, а просто мы ленивы и нелюбопытны? Лишь иногда мелькнет знакомое, порой даже хорошо знакомое имя: Петр Вейнберг, Семен Фруг, бароны Гинцбурги. Вот и Михаил Владимирович Грулёв (1857-1943), живший не так уж давно и умерший в эмиграции, — кто из нас о нем слышал?
Почти все биографии еврейских деятелей, служивших престолу, содержат один трагический момент: насильственное или добровольное, но все равно вынужденное крещение. Кантонистов иногда крестили скопом. Перед другими стоял нечеловеческий выбор: реализовать свой талант или перейти хотя бы в лютеранство (вроде бы меньшее зло) и, покинув черту оседлости, жить, как все. Антисемитская политика царской России прошла через несколько стадий, как впоследствии и в СССР: то можно было кое-как существовать, то наступал сплошной кошмар. При Николае I и Александре II тиски в некоторых областях ослабели, а при Александре III и Николае II жизнь евреев стала невыносимой. При них же ввели процентную норму, ужатую кое-где до нуля при Сталине и его преемниках.
Детство Грулева совпало с послаблением «дней Александровых», а военным он решил стать по собственной воле. Грулев (это настоящая фамилия будущего генерала — только поначалу он был Хрулевым) рано взбунтовался против обычаев своей среды. Училище в городе Себеже он окончил с блеском, но путь наверх был ему закрыт. Все признавали его способности и неизменно отказывали в приеме. Вершиной карьеры мог быть лишь унтер-офицерский чин, и Грулев крестился, не скрывая от себя мотивов отступничества. Такое отступничество стало массовым к концу девятнадцатого века, а люди типа Троцкого и евреями себя не считали. Зато все другие таковыми их считали, и едва ли следует напоминать, как христиане относились к «крещенным жидам» и «прощенным ворам».
Со временем новая вера стала второй натурой Грулева. Более поразительно другое: семья не отреклась от него, хотя в той среде отход от веры предков воспринимался хуже, чем смерть. Отступник и считался умершим. Сделавшись православным не на словах, а на деле, Грулев навсегда остался другом и защитником своего народа. Женился он тоже на дочери ассимилированного одесского купца-еврея (правда, лютеранина). Брак оказался прочным, но бездетным, и в 1903 году они удочерили девочку, оставшуюся их единственным ребенком.
Здесь не место подробно пересказывать биографию Грулева. Скажу лишь, что речь идет о выдающемся офицере и столь же выдающемся журналисте и военном историке. Он был чрезвычайно прозорлив и правильно оценил боевой дух и потенциал вооруженных сил Японии, но ему не поверили: царю нужна была короткая победоносная война. В этой бесславной войне, в которой участвовали тысячи евреев, Грулев был тяжело контужен. Там же потерял левую руку легендарный Иосиф Трумпельдор.
В 1908 году был опубликован двухтомник Грулева о Русско-японской войне. Писал он об этой войне и позже. По его мнению, при «всех таких качествах Алексея Куропаткина [главнокомандующего русской армии в Маньчжурии, а до того военного министра] и его помощников исход войны не мог быть иным, … потому что у начальства не хватило ни решимости, ни твердой воли, ни понимания важнейших факторов ведения войны» (с. 49). В Первую мировую войну бездарность Куропаткина была столь же очевидной и оказалась столь же катастрофической. Но к тому времени начальство уже избавилось от Грулева: в 1912 году его задобрили чином генерал-лейтенанта, после чего он подал в отставку и переехал с семьей в Ниццу. Куда же еще? Рай на земле.
Будущее поражение в мировой войне и судьбу большевистского режима Грулев предсказал с непостижимой точностью. В эмиграции он обратился к своим национальным корням и выпустил книгу «Записки генерала-еврея», а доходы от продажи издания (тогда еще эмигранты покупали такие книги) пожертвовал «в пользу Сионизма» в Еврейский национальный фонд. Сразу вспоминается другая книга «Дела минувших дней: записки русского еврея» (1933-1934) Генриха Слиозберга. Кстати, многие ли знают, что по указанию Грулева и в выбранном им пункте был основан город Харбин? Для российской эмиграции многое слилось и отозвалось в этом звуке. А умер Грулев, когда в Ницце стояли танки вермахта. Его не успели уничтожить и в очередной раз доказать, что от себя не убежишь. Он умер 17 сентября 1943 года.
Яркая жизнь и очень интересная книга.
Анатолий Симонович Либерман. Профессор кафедры германистики Миннесотского университета. Живет в г. Миннеаполис, США.
