Еда была приправлена любовью
в тот дивный час, и пышный бутерброд
пропитан был живительною кровью:
кровоточил от поцелуев рот.
И струи всех фонтанов поднимались
до эркеров шестого этажа,
и стороны друг к другу прижимались,
и ширилась от радости межа.
Из писем выпадали сны и строки,
из хруста – кости, из костей – мозги,
и радость проливалась при подскоке
туда, где не видать вообще ни зги.
Вино в игре, граница на запоре,
родные волны плещут в берега,
и страха нет ни в воздухе, ни в море, –
есть только жизнь и зелень, и снега!
И почтальон приносит вести быта,
на гербовой – большущая печать,
и чаша упоений не разбита,
и сумму сумм пером не описать!
