В себя уйдя не посреди двора,
а посреди обугленной пустыни,
он полагал, что было всё вчера,
а всё случилось завтра, и отныне
и навсегда, как компас ни крути
среди застрявших в соснах астролябий
на вымороженном всегда пути
безликих и окаменевших хлябей,
где не живут пчела или оса,
не говоря уже о белых чайках
или следах такого колеса,
что держится не на каких-то гайках,
а на какой-то костяной оси,
от нижней точки и до верховодной.
Вот ни о чём другом и не проси! —
И не прошу по простоте природной,
только читаю и помногу раз
исчезнувшего в воздухе Варлама
и проникаю в его вечный сказ
скорее прямо, чем не очень прямо.
