Моё невидимое наказание
известно откуда:
не умножал – делил я,
не складывал – вычитал
до истощения
силы самопознания.
Потом ещё и ещё.
«Старается как, каналья!», –
говорили технологи
и инструментальщицы
расположенного рядом
завода плодово-ягодных вин
и дворовые бабки,
сплетен мотальщицы
жизни пропетой и перепетой,
когда бывал в ней не один.
Пролетал над всеми,
в упор никого не видя,
не откликаясь на имя
и политические призывы.
Тогда ещё не было
никаких «масс-медиа»,
молнии легко превращались
в грозы, приливы – в отливы.
Легко скользилось по талому льду.
Одно и то же
всегда необходимо.
Вроде бы неизвестно,
правильно ли иду.
Правильно!
Подтверждение тому –
прокурор, нотариус,
и зашифрованное свидетельство
о долготе дня.
Сам себе проходчик,
переплётчик, архивариус,
наблюдатель затмений, мнений,
сопротивлений, бдений,
безотносительных к состоянию,
образующему манию
иллюзии счастья и процветания.
