Он удалился, медленно вкусив
предложенное светлым мыслетоком
известных миру превосходных нив
и испытаний, ставших всем уроком.
Земля закончилась. А может быть, и нет,
и, может быть, кончается другое,
в котором жив вопрос и жив ответ,
и всякое превсякое иное.
Сквозь свет ушёл он дальше, где собор
и контуры ещё каких-то башен
на фоне возвышающихся гор,
которых вид давно уже не страшен.
Но лопнуло последнее звено,
и всё ушло в какую-то пучину,
где стало всё и сразу всё равно,
и где вручили новую былину.
Нам имени его не сохранил
ни телемастер, ни мостостроитель,
но только тот, кто так его любил
и подписался коротко – Любитель.
