Буковки
I
У одного поэта разбомбили дом.
Он ходил по руинам
Своих книжных полок,
Собирал буквы в верлибры,
Сметал знаки пунктуации
В уцелевший совок.
Писал в фейсбук
Яживвопросительныйзнак
Фейсбук отвечал баном.
II
Другой поэт постиг пост-поэтический дзен,
Теперь сочиняет хокку:
«В метро есть места
Для пассажиров с детьми
И инвалидов».
Остальных больше нет –
Двери закрылись,
Поезд ушел.
На запад?
III
Библиотекарь один
Долго смотрел на город,
Потом собрал кучу книг –
Аллюзия на Верещагина –
И поджег – цитата из Бредбери –
Одним махом живопись и литературу.
Хотел поджечь и кино,
Но вспомнил, как мама пела
Про пять минут и про снег ложкой, -
И ушел в метро читать хокку.
IV
У одной программистки
Из всех друзей только муж.
Он не знает славянских ни языков, ни мов,
Но различает оттенки кириллицы
По дерганью рта и излому бровей:
Сколько эмоций может нести
Буква «Ы» на полях интернета.
V
На каком языке кричит младенец в чужом подвале?
На каком языке отвечает ему мой диаспорский сын?
Каждый из них – альфа и омега,
И все прочие буквы,
И все алфавиты,
И вся я.
Обряд инициации
Кто ж знал,
Что чтобы пройти
В ботанический сад
И вдохнуть запах магнолий
Надо убить
Бездомную кошку,
Зазевавшегося ребёнка,
Разрушить подъезд
С приподъездной старухой
И сутулой женщиной,
Вышивающей по подушке.
Вдоль твоего пути полетят
Лепестки роз,
И магнолий,
И яблонь
"Слава победителю".
Кто ж знал,
Что эта слава
Так быстро завянет.
Тем, кто ушли
Потеряв плавники, рыбы уходят на юг,
Cиним китом небо гребет впереди.
Слушай их голоса, уноси с собой рыбий уют:
Песчаные замки обетованной земли.
Потеряв голоса, лягут на дрейф рыбаки:
Без добычи их, как и без песен, не примет земля.
Но вот видят они, как вздымается небо-кит
И точат свои гарпуны о язык корабля.
Потеряв города, люди безмолвно идут,
Чтоб в пустыне отстроить новые города.
Их дома рассыпаются в мелко-песчаный путь
И вплетаются в рыбий клич и рыбачью круть.
И погребают белый остов кита.
... и тем, кто там
В город Ха подступает тьма. Снег устал сереть,
Добровольно ложится под каждое колесо.
Снег стремится на небо, в каждой снежинке смерть.
Подступает тьма, сыплет городу на лицо.
Ночь черней, чем британский юмор на HBO,
Провалившийся сквозь цензуру в небытие.
Протрезвевшим гопником ветер фрамуги бьет,
Завывает в ночь, дескать я все еще живой.
И когда не приедет ни Гэндальф, ни Галадриэль,
Из Лос-Анжелеса не доберется супергерой,
Ты со всей этой метео-гопотой выходишь в метель,
И пока вы с ней здесь, никакая вас тьма не накроет.
Как полюбить осень во время войны
Собери гербарий, как в школе:
Три разно-желтых листа,
Перо улетевшего гуся,
Астра, что выпала из букета
Школьника в городе Н.
Потом собери промокашкой
Первые капли дождя
Или испарину окон,
Когда утром встает туман.
Сделай два одинаковых фото
Возле нового старого дома:
На первом еще был август,
На втором уже листопад.
Заложи все закладками в книгу
И задвинь на верхнюю полку.
Ты полюбишь и эту осень –
Просто не в этом году.
(шутка)
Это шампанское уходит в небытие:
Хозяйка остепенится,
Родит ребенка,
Перестанет давить виноград
И дорисовывать вензель.
Еще год или два – и его назовут винтажем.
Бутылки уйдут с молотка
И осядут в подвалах навеки.
Купите, пока не поздно.
Эта таранка из Северского Донца.
Туда сейчас не добраться,
Там тихо, и только рыбы
Ищут свежие пятна крови.
Один грибник зашел в лес –
Так вышел только под утро.
Вывели, видно, бобры
Через растяжки,
Через снаряды,
Через прилеты.
Достань сушеную рыбу,
Наполни высокий бокал –
Вот твоя странная память
О прошлом Земли.
***
Эпоха невинности закончится,
Когда я перехочу желать смерти врагам,
Вновь научусь рифмовать,
Мелодично описывать зиму.
Приму современную урбанистику –
Когда с фотографий нового горсовета
Исчезнут призраки старых стен,
Советской архитектуры,
Брусчатки, положенной немцами,
И людей, которые здесь ходили, а больше не ходят.
Когда я перестану сравнивать каждый арбуз
С эталоном из пыльного грузовика.
Когда я вырвусь из пересечения множеств
Наивности детства и ненависти взросления.
Когда эпоха невинности закончится,
Останется боязнь засыпать,
Чтобы потом не читать утренних новостей,
Привычка искать страну прозводства на всех товарах,
Разглядывать карты Восточкой Европы
В виденьи разных стран
И зачеркивать название города в документах.
Харків – пишу я поверх на всех языках.
Это страна, где я родилась, давно исчезла.
А мой город стоит.
Ольга Зверева (Харьков – Хаарлем, Голландия). Социолингвист по образованию, технический писатель по профессии, автор научных статей о украинско-российском приграничьи и языковых контактах и двух сборников стихов. Лауреат украинских и международных поэтических фестивалей, участник поэтических сборников, изданных в Украине, России, Германии, Чехии, Израиле и США.
