С широко закрытыми глазами,
с глубоко открытою душой
сами (или, может быть, не сами)
развиваем дух прозрачный свой
и свои прекрасные виденья
с необыкновенной стороны
в красках восхитительного тленья, —
в чём по конституции вольны.
Впечатляют форма и не форма,
как равнó и неизбежный стиль,
в чём-то ровно или же не ровно,
бурю совмещающий и штиль.
В собственном музее одиночки,
сами аплодируем себе
от не-буквы до самóй не-точки
в медленно несущейся судьбе
к солнечным пылаюшим вершинам
через преференции пустот
в славном спецкостюме с крепдешином
и шитьём от всех земных щедрот,
и без лишних целеполаганий,
не способных в чём-то устоять
перед неизбывностью желаний,
чтобы их соудовлетворять.
Многовосхитительна картина
и многоразмерно всё кино,
и в себе, и не в себе едино, —
а другого вовсе не дано.
