(Из цикла “Шальные рифмования”)
Рассмотрение сущности рационального,
его возможностей и значимости взаимодействия
всегда находилось в центре специального
внимания и практически любого научного действия.
В различные эпохи эта тема
философской мысли разнообразий
приобретала свои формы на правах мема
и заострялась в ракурсах благообразий.
В наше время она связана с чертами
развития научно-технической цивилизации,
которую мы породили сами
с привлечением многозначных ассоциаций.
Наука в секуляризированном мировоззрении
стала играть как бы роль мирового
судьи, способного укрепить мнения
относительно бытия как такового.
Вместе с тем антигуманные последствия
порождают и активную оппозицию
сциентистскому культу рационального действия,
укрепляя противоположную препозицию.
Протест против абсолютизации
роли науки перерастает в негативизм
по отношению к научной доле
и выступает как эгоцентризм.
Но при этом рациональность
должна быть понята широко,
свободная, как принципиальность,
несущая свои смыслы легко.
Официозный псевдосциентизм,
составлявший часть идеологии,
был очень далек от практицизма
и соответствующей ему морфологии.
Догматизация же происходит тогда,
когда основание концептуальной позиции
превращается в неприкасаемые истины и всегда
содержание отождествляется с дефиницией.
Но если в обыденном подсознании
в наличии тождество мысли на уровне,
то предполагаются акты признания
и концептуальный каркас перемещается вовне.
Поэтому важно принципиально
руководствоваться определенными положениями,
формулирующими профессионально
чёткие линии разграничительного движения.
Исключительно важны вынесение сознания
за пределы научной рациональности
и отказ от попыток онтологического обоснования
человеческих идеалов в их системе признания,
Стремление же к выработке объективной позиции
в рамках объективно-субъективных участий
сообразовывает все наличествующие дефиниции
и смысловую сферу любых пристрастий.
