***
Игорь один Померанцев – писатель нам слогом любезный,
Встретившись в городе Львове, так мне однажды сказал:
Дам я совет тебе дельный: когда-нибудь, о, шоферюга,
Ты мотанья свои по дорогам обеих Америк воспой!
Днесь я о том поминаю, паркуючи попой Фритлайнер,
Или на чем поскромнее в прорву ныряя дорог.
Облюбовав ойкумены старый гараж, мои взоры
Быстрыми мухами бьются жадно во всех зеркалах.
Важный предмет! Не за тем ведь нам они дадены, чтоб в них
Рожи преглупой старенье собственной лишь наблюдать,
Или сокрытую стыдность блядско-прекрасных подружек
Оргий среди жарко-стонных (хоть это тоже в зачет!)
Истина их отражений, издревле данных богиней –
Исподволь – сзади и сбоку – вглубь мирозданья вникать.
Это зовется объемом, в коем, раб Божий, я вижу
Скорости соразмеряя, прочих вокруг ездоков.
Друг мой, наставник, скажу я: тоже посильно раздвинул
Мыслей и жизни пределы (пусть и кичливо звучит!) –
Часто по близкому краю в тех Аппалачах да Андах,
Скинувши груз возвращений, выдохом пропасти жив.
Но уж погибель иную, - слышал я, - мне уготовил
Некто, - Илон его имя: хищной цифирью пожрать
Чувства мои и усердья, взгляды, а может быть, даже
Эти слова к тебе. Вот ведь, изобретатель злодей!
***
Памяти сержанта Петрика
Под небесами синими
Где-то в траве овражной
Упал мой дружок по имени…
Впрочем, это даже неважно.
И ко мне на другую сторону,
За океан соленый
Букв долетели вороны
Без всякого почтальона.
Я катился и пел в пол-голоса,
И съехал с обочины вправо.
И лег, и стал, словно волосы,
Хватать, раздвигать эти травы.
Приветик, кузнечик в зелени!
Я рад, что на этом свете
Электро-новость медленней
Прыжков твоих по планете.
***
Придорожные рестораны.
Особенно на горных дорогах.
Разные разные страны.
От - самых отвязных, -
до, скажем так, строгих.
Они очень мне были милы.
В них - where are you from? - окликали.
И острой пищей кормили.
А не я за рулем когда,
то наливали.
Что я делаю тут?
в здешних стенах?
В камнях планет?
Да с тобою еще, -
с этой, -
во снах,
которой нет
***
Мчится мчится Маяковский
На пароходе
На подводной лодке
На ероплане мотоцикле
Ракете космической
Все-то за рифмами венесуэльскими
А никак добраться не может
А Гумилев
Как законкистадорит вдруг!
И тропиночками пошел
Живописными…
Проводниками ведом
Кобылицами староиспанскими подузцами влеком
Тайными кручами да ущельями
А тож не проберется
А тогда Маяковский – пилюлю в себя –
И пулею долетел
Ух, ты!... А и Гумилев за пульку большаковую
Как на иглу
И туда ж
Встречаются
А там уже Блок сидит
Ножичком играется
Свою вечноженственность раскурочивает
Катьку к Данте ревнует
Обнялися
Выпили айаваски
(вывернуло их)
И забылись блаженным сном
Это мне всё старый шаман рассказал
Кактуся
И урча надо мной
По крайней мере я так его понял
У нас в горных джунглях
За деревенькой Арчибоне
В верховьях Напо
Чуть южнее экватора
***
У спаниеля уши повисли
Словно б две капли. Стоит цеплять ли
К этому факту высшие смыслы?
Думаю, вряд ли.
В опере слух усладили мы Тоской.
В целом же год преисполнен тоскою.
Разве что кот в небо серое хвост свой
Поднял трубою.
В общем, бессмысленное поколение.
Времени окна проветрит историк.
Буду фиксировать мира явления,
Глядя во дворик.
Виктор Санчук родился в 1959 году в Москве. Русский поэт, прозаик, журналист. Переводил на русский стихи немецких и славянских поэтов. С 1999 живет в Нью-Йорке. С 2014 постоянно бывал в Украине, делал репортажи, участвовал в волонтерском движении.
