То – мёртвая, а может быть, живая
по всем приметам, видимо, вода.
Здесь ждём мы многозвёздного трамвая –
и я, и ты, и тот Вотэтода.
Сначала распадалось, собираясь,
потом, собравшись, сразу удалось,
и вновь произошла большая малость,
и снова не помалу началось.
Сломалось древко. Выдали другое.
Опять сломалось. Взял и закрепил.
Пришла усталость, а за нею боле.
Все выпили, но я почти не пил.
Горчил горчичник. Никакой отсрочки.
Внизу и внешне – молодой бетон,
и снова старый лист поодиночке
летел безмерно, улетая вон.
Но небо ничего не предвещает.
И слава богу! Сколько предвещать
здесь можно? Разве кто-нибудь считает,
когда все вышли просто погулять?
Молчи. Уже наговорились вволю.
И более, наверно, ни к чему.
Не вспоминай просыпанную долю
ни в детской, ни в дворецкой, ни в уму.
Сдалось нам всё, поскольку всё сдаётся,
и всё всему сдаётся поделом.
Над этим кое-кто опять смеётся.
Так потому об этом и поём!
