Двое – неопрятный мужчина средних лет и женщина с причёской учительницы – сидели на берегу реки, катящей вечерние сонные волны, весело разговаривали и кидали камешки в воду.
Познакомились они около получаса назад. Знакомство началось банально, в общем-то:
– Руки вверх, – сказал он, выходя из-за кустов и направляя на неё пистолет.
– Ой, – пискнула она и выронила сумочку.
– Кошелёк или жизнь!
– Сейчас, сейчас, – она беспомощно посмотрела на сумочку, лежащую у ног.
– Ну? И что вы медлите? Жизнь не дорога? – он удивился, но пистолет не опустил.
– Кошелёк в сумочке, – вздохнула женщина.
– Ну, так доставайте!
– Я не могу, я держу руки вверх, видите? Может, вы сами его достанете, – она взглянула на грабителя умоляюще, – будьте так добры!
– Я тоже не могу, у меня пистолет. Если я его опущу, вы убежите.
– Не убегу, у меня в сумке непроверенные домашние работы, – расстроено призналась она.
– Скажете, что я их украл.
– Не нужно меня выгораживать, всё равно мне никто не поверит, – вздохнула женщина.
– Раз так, то опустите руки, достаньте для меня кошелёк и идите подобру-поздорову. – Ему начинала надоедать эта ситуация.
Она с извиняющимся выражением лица опустила руки, потом сама опустилась на корточки и стала торопливо рыться в сумке, выбрасывая оттуда самые разные вещи – каталог дешёвой косметики, тюбик крема для рук, обувную ложку – приговаривая:
– Да где же он… Чёрт его подери…
Вор не выдержал:
– Да переверните её, что ли, вверх дном, и вытряхните всё барахло!
– Вы сами попросили, – женщина перевернула сумку, встряхнула, держа за ручки. С грохотом из недр дамской сумочки вывалилась целая куча вещей; некоторые застряли в подкладке и упали немного позже. Гору увенчала выпавшая из сумки коробка тампакса: женщина взглянула на образовавшийся натюрморт почти с ужасом.
– Великолепно, – сказал вор с большим сарказмом в голосе, – столько добра, и ничего полезного для меня. Ну, где ваш дурацкий кошелёк?
Женщина поворошила кучу:
– Боюсь, что я забыла его дома, – упавшим голосом сказала она.
– А голову вы дома не забыли? – осведомился вор.
– Вот так же я и своим ученикам говорю… А вы не бывший учитель случайно?
– Нет, я писатель. А что, с зарплатой в системе образования всё так плохо, что впору на большую дорогу выходить?
– Да, опять задерживают.
– Ну и у нас не лучше. – Вор почесал дулом пистолета голову. – Мою книгу отказываются брать во всех издательствах. Требуют мочилово-рубилово, криминал… Вот я и спрятался в кустах – материал набираю. Жить-то надо на что-то.
– Извините, – осторожно сказала она, – мне кажется, что чесаться пистолетом может быть вредно для здоровья…
– Он не настоящий, это зажигалка, – отмахнулся вор. – Говорю же, я сюда не грабить пришёл, а материал собирать. Хотя, если бы кто-то поверил и отдал мне кошелёк, было бы тоже неплохо, да. Только вот с жертвой не повезло – нестандартная попалась.
– Вы тоже не совсем правильный грабитель, – немного уязвлённо заметила учительница. – Другой бы схватил сумку и убежал.
– На кой чёрт мне дамский баул? Я с ним глупо выгляжу. Да ещё и тетради в нём… Кстати, а по какому предмету домашние работы?
– По русскому.
– Жаль. Если бы по литературе, то стоило бы украсть. Фантазии в школьных сочинениях иногда побольше, чем в самых продаваемых бестселлерах.
– В диктантах тоже. Вы бы видели, что они написали в последнем диктанте…
– А что там было, интересно? – он тоже опустился на корточки и стал помогать ей собирать вещи обратно в сумку.
– Да я диктую… текст про природу, понимаете… Ну, цветочки всякие, солнышко…
– …Обычно эти тексты очень бездарны, если только автор не Пришвин, скажем, – вставил он. – Да-да, и?
– Диктую я им… "синицы на акации"… Смотрю, они пишут и хихикают. Как выяснилось после диктанта, полкласса единодушно изобрело новый глагол… Вы представляете, – она покраснела, – у них получилось "синицы накакАцили"…
– Правильно, добавили натурализма в пресное описание, – развеселился писатель. – Мы, кажется, всё сложили? Пойдёмте, сядем на бережок. Если, конечно, там собаки не слишком накакацили.
И они пошли и сели на бережок, на расстеленный писателем пиджак, и говорили и бросали камешки в воду (писатель пускал блинчики, у учительницы получалось плохо, но она старалась). Совсем позабыв о своих делах и о своих проблемах, они говорили о литературе, об образовании, о музыке, пока солнце почти совсем не закатилось.Тогда он спохватился:
– Вам ведь домой надо. Скоро будет темно. Ещё попадётся какой-нибудь… кто не материал собирает, а на самом деле.
– А вы меня проводите, – предложила она. – Я отсюда через два квартала живу. Недалеко.
– В самом деле? Мы почти соседи. Сейчас пойдём, только… – он стал хлопать себя по карманам джинсов, потом принялся шарить в распластанном на песке пиджаке. – Ну где же она?
– Вы что-то ищете?
– Копейку. Я точно помню, что у меня лежала где-то копейка.
– У меня есть, кажется… – она с готовностью запустила руку в сумку.
- Не надо, не надо! – замахал на неё руками писатель. – Опять будете строить тут хеопсовы пирамиды из барахла!
– Мелочь я храню в боковом кармашке, – немного обиженно сказала учительница. – Вот, пожалуйста вам, – и протянула копейку на ладони.
– Спасибо. И-эх! – писатель размахнулся и запустил копейку прыгать по водной глади. – Хорошо пошла, – удовлетворённо сказал он. – Это я, чтоб вернуться сюда, если вы не поняли. Примета.
– Хорошая примета, – она нашла ещё копейку и, неловко махнув рукой, отправила её на дно вслед за первой.
– А вот интересно, почему, когда я был вор, вы мне мелочи из бокового кармана не предложили?
– Мне кажется, вы бы оскорбились.
– И правда. Идёмте, вас наверняка муж заждался.
– Да я не замужем...
