СВЕЧА СВЯТОСТИ
Ночь зелена и светится зеленым.
Это она разгуливает среди звездочетов.
Вот, перешагивая кролика, кота,
Полна возвышенного благородства,
Ступает между сонными людьми,
Которые сквозь сон твердят: “Ночь зелена”.
Ночь зелена, вся сотканная из безумья,
Того извечного безумья звездочетов,
Что ждет того, кто выше звездочетов,
Топаза кролика, кошачьего смарагда,
Встающую за ними видит тень
Возвышенного благородства,
В истоке образа, в движенье бытия –
Абстракцию, архаики царицу. Ночь зелена.
КАРЛИК
Сентябрь на дворе, а сеть сплетена,
Сплетена как раз по тебе, дружок.
И готова зима, чтоб тебе зимовать;
Все ветер да ветер – и зима сплетена.
С летними мыслями время кончать,
Что уж тряпичную куклу качать.
Ум твой простеган и оплетен,
Твое солнце разбито, и гром отгремел.
Карлик плетеный – вот чем ты стал,
Плетенье такое впору надеть –
Да не как маску, не как пальто, –
Как насмерть усталое существо.
У лампы твоей и кофе ему,
Цитрон на столе... Холодина в дому.
САМАЯ СУТЬ
Пальма на самом краю ума,
За последней гранью встает
В бронзовеющем небе.
Златокрылая птица
На пальме поет – непостижимо уму,
Непонятно для слуха.
Ясно тебе, что вовсе не разум
Делает нас счастливыми или несчастными.
Птица поет. И перья сияют.
Пальма на самом краю пространства,
Ветер блуждает в ее ветвях,
Чуть шевелятся перья, схваченные огнем.
ВОЙНА, СОЛДАТ, ВОЙНА
Война, солдат, война между умом
И небом, между временем и мыслью.
Поэтому поэт не знает сна.
Он ритмами Вергилия латает
И укрепляет сбитую луну –
В который раз. И все идет война.
Твоя война ей пара. Параллель,
Которая с другой пересечется
Хотя бы тенью, или в старой книжке,
Или в письме с Малайских островов.
Тут что-то с войнами произойдет.
Твоей войне конец. А как вернешься,
С консервами, с бутылкой в рюкзаке,
Еще с порога: “Эй, друзья, камрады!
Да не прожить солдату без стихов,
Без перезвона золотых созвучий,
Без благородства честных поединков,
Без ритмов, закипающих в крови”.
Как запросто рождаются герои –
Готовы жить, костьми готовы лечь
За стих насущный – праведную речь.
МОНОЛОГ БЕЗРАЗДЕЛЬНОЙ ЛЮБВИ
Как будто в комнате, зажги свечу.
Уж вечереет, и кому понять,
Как дорог нам воображенный мир.
Блаженное свиданье, вот оно.
Под крышей, нами созданной в уме,
Мы вместе, равнодушью не войти.
Мы существо одно, и шаль одна
Нас обняла, чтобы верней сберечь
Тепло и свет для наших бедных душ.
Забыться, чтоб себя не ощущать...
Порядок мира – беспросветный мрак,
И только наша встреча светит нам
Сейчас, вот здесь, в убежище ума.
Воображение и Бог – одно,
И разума высокая свеча
Нам уделила от своих лучей.
Вечерний свет – завидное жилье,
Когда мы оба обитаем в нем.
РАЗДУМЬЯ НЕБЕСНЫЕ И ЗЕМНЫЕ
Певцы пернатые щебечут в джунглях
О жизни, о весне, о блеске вод,
О солнце, возвращающемся к нам.
Мы день за днем всю тягостную зиму
Угрюмо укрепляемся, чтоб жить
В жестоком царстве ветра и мороза.
Багроволицые, с железной волей
Бредем навстречу крошке ледяной,
Несущейся с прищуренных небес.
Но что наш разум, что людская воля
В сравненье с щебетом, что бьет с деревьев
Хмельного лета – матери певцов!
ПРОЩАЙ, ПРОЩАЙ, ПРОЩАЙ!
Стоит маханья рукой и рыданий,
Рыданий с выкриками “прощай!” –
Прощанье взглядом, душой прощанье
В застывшей позе, без рук, без слез.
В мире без неба все остановки
Стали конечны, горше разлук;
Стали одним бесконечным прощаньем
Просто присутствие, просто взгляд.
Хочешь остаться собой, с презреньем
К тому, кто мало дает, кто сам
Крохи жалкие подбирает, –
Люби ликующий ясный день.
Пей свою чашу, помалкивай, спи
Или лежи, чтоб не откликаться,
Просто присутствуй, просто смотри:
Значит, прощайся, значит, прощайся.
Тебе понравится. Многие в этом
Утешенье находят, видит Бог.
Кому ликовать, как не погоде?
Когда б не солнце, где силы взять?
Перевод с английского Бориса Ривкина
Уоллес Стивенс (1879–1955), великий американский поэт-модернист, родился в Пенсильвании. Всю жизнь проработал вице-президентом в страховой компании в Хартфорде, Коннектикут.
Борис Ривкин – поэт, переводчик. Родился в Гомеле (Белоруссия). Окончил Смоленский медицинский институт. Переводы стихов Уоллеса Стивенса и Сары Тисдейл, прозы Сомерсета Моэма. С 1978 года живет в Нью-Йорке.
