Невозвращенцы Брайдсхеда
Brideshead re-flooded
какая скучная весна!
всё дождь и дождь. цветенье вишни,
наряды, новоселья – на
алтарь наивности. Всевышний
глядит с приспущенных небес:
все – серебро, о том и речи –
вода, погода, мелкий бес,
любовь – в значении предтечи
забудьте спрашивать о Ней
и сердца розовый обмылок
укройте пледом плоских дней
и чередой домашних ссылок
и в глубине пустых пород –
не пораженье, не победа –
найдется повод и порог
для внутреннего Архимеда
* * *
что дважды—два, все знают сами
что третий лишний – значит, срок:
страна сдает пустой экзамен
где нет ответа между строк
его и в строчках нет ни капли
хоть кровью ручку распиши
раз за любым порогом – грабли
сидите дома, малыши
но от советов легче что ли?
как на засов закрыть судьбу?
и мы щепоткой белой соли
посыплем мир – для пущей боли
где средний класс, плодясь в неволе
глядит в подзорную трубу:
там где-то спутники и феи
телец не портит борозду
и чу! – кремлевские орфеи
все ждут на выходе звезду
и Рождество мешая с Пасхой
распяв Толстого на рубле
то красят храм подъездной краской
то доедают Кремль-брюле
то голоса считают в хоре
то добавляют лишний час
все результаты – априори
все победители – за нас
все взятки – гладки, ставки – очны
все бюллетени – не смогли
ответы есть – вопрос неточный!
урок окажется бессрочный
и гневно тикает, и нощно
в височной впадине Земли
* * *
конец – палеозойской эре
широколиственные звери –
дубы, платаны – в карамели –
вот-вот растают в облаках,
и пешеход в янтарном сквере
предавшись комариной вере
по бронзе свергнутых империй
спешит – увязнувший в веках
слепой вахтер в четвертой смене
без заверений и сомнений
кидает горсть местоимений
в химический круговорот,
где центр тяжести мишени
и перенос любых лишений
и перевод часов, и тени
что падают наоборот
к разжалованным генералам
вослед салютам и пожарам,
доставшийся почти что даром
час – что казался невесом
серебряным наполнен паром
и свет умрет – еще не старым
и ветки делятся на пары
холодных зимних хромосом
укол зонтиком
тем, кто жизни не выносит, у кого на сердце – дрожь
классно, что сегодня осень, клёвый ветер, мокрый дождь
зашибись стоит погода – не стоит – течет тоской
есть и повод и свобода уходить в ее запой
шевелить листву ботинком, голубей пугать пинком,
невеселую картинку прибивать под потолком –
там уже готовы в спячку наши глупые мечты
ждут – как белую горячку – снег душевной пустоты,
ожидание не совесть, раз нам Симонов велел
не допишет автор повесть, не почувствует предел,
беспредельность – это мода и обложка бытия
каучуковая сода – мама-рама-кришна-я
недомытое пространство, недобитый партизан,
осень – вечное мещанство – опохмелочный бальзам
нас на паперти венчают дворники и продавцы
мы согласны! отвечаем – новобрачные юнцы
щиплем солнце по кусочку, множим троицу на треть,
здравствуй, дождь, обида, точка. любо дело – помереть,
в каждой луже – поколенье, всякой тряпке – грязный пол,
осень – ржавое соленье, в сердце – зонтиком укол.
* * *
в небе штопают божьи носки,
сыплет дождик ли, снег ли кружится –
только цифры – на вскинутых лицах
в бюллетенях парадной тоски
цифровое пространство – нули
с единицами веса и долга
приплюсуем проценты – а толку?
если вывести моль не смогли
все проела проклятая тварь
и стрельбы пулеметной не надо
всю военную форму – к параду,
конституцию, кодекс, букварь, –
стала жизнь как большая дыра
или ноль – в переводе на дату
и душа, говорящая матом
просит манную – из топора
но швея не уронит иглу,
да и солнце еще не погасло,
загорелся огонь? это к маслу,
пусть бенгальский – зато не опасно,
вот и елочка – в пятом углу
вот и праздник – увидеть себя
в дамском зеркальце – дышит-не дышит?
и опять барабанят по крыше
мельче жемчуга, супчика жиже –
слезы радости – дети, семья! –
всех-то бед – чернокрылая грыжа
у двуглавого воробья
далеким адресатам
неверное тепло, туманный март
в нем окна строятся колодой карт
крапленые досадным конденсатом
и в воздухе не пауза – повтор
и хочется на мир смотреть в упор
и доверять далеким адресатам
мои чаинки павшие на дно
мои мечты ушедшие в кино
вам холодно в необогретом зале
и рядом сквер – вошедший в новый чин
в сырых шелках неточных величин
подверг скворцов сомненью и печали
но этот груз и впрок и по плечу
забытый день отправился к врачу
лечить часы единственным лекарcтвом
и будет свет – похожий на ответ
и назовут туманность андромед
и четвергом, и тридевятым царством
* * *
придет, наверное, зима
ударит ветер – в грудь и по лбу
на небесах заварят полбу
дыханье превратится в колбу
а горизонт сойдет с ума
сразятся – девственная смерть
и смертоносная невинность
суровый вызов и картинность,
стремиться к солнцу и не сметь –
и цель смещается на треть
укроет душу теплый плед
у печек греются – не боги
идет герой – не по дороге,
и мелок метрономный след,
и стрелки сходятся на нет
* * *
Растает все – и даже эта глыба –
В один погожий мартовский денек…
Какая гадость эта ваша рыба!
И голубой от газа огонек
И ваш герой – до боя покалечен,
Набрав петард для будущих премьер…
Какие толстые у дамы плечи
И как нелеп во фраке кавалер
И будет бой – на площади, где елки,
Где похоронен Дедушка Мороз
Возьмем наган, достанем книжку с полки
И задохнемся от внезапных слез
* * *
Часы настраивают бег, вертят заколкой.
Поспел на утро новый снег. Жизнь будет долгой.
Прыжком с высокого крыльца, минуя норы
Друзья от третьего лица закончат ссоры.
Какие яркие шары, какие роли,
А для бегущей детворы насыплют соли,
Не поскользнулась бы луна на льду небесном,
Да, брат, такие времена – на небе тесно.
То где-то ангелы поют, то кто-то плачет,
По всяким поводам салют, а не иначе,
Нерегулируемый свет – по божьей части,
Еще осколки от комет – наверно, к счастью.
И в темноте растут цветы – алмазов краше,
Сдвигайте стульчиков ряды – все это ваше,
Сегодня дети декабрей отцов не судят.
Как обещали в букваре – жизнь просто будет.
