Обложка нового журнала «Золотая Ока» ослепляет золотом: прихваченные осенью золотисто-красные кроны деревьев, а между ними, поблёскивая на чистом воздухе серебром своей широкой глади, течёт в далёкую даль река… Но главное лучезарье из золотых брызг внутри журнала — в романе, рассказах, стихах…
В периоды общественных кризисов наступает кризис и в литературе, и в искусстве в виде разнообразных «изысков» и «измов». Сейчас драматургическую классику не узнаешь: «углубляясь», её режиссёры часто ставят не классическую пьесу, а свои, пусть и не лишённые таланта, фантазии. А в литературе так выворачивают фразы, что до смысла их докопаться трудно. И все эти фокусы называют «современным стилем».
Ничего подобного не происходит в журнале «Золотая Ока». Все авторы пишут настоящим, великим и могучим, русским языком. Все произведения журнала хорошо отредактированы Ниной Смирновой и Вадимом Наговицыным.
Начинается журнал со статьи его главного редактора Вадима Наговицына, который знакомит читателей с содержанием и планами журнала — лаконично, образно и темпераментно, что можно назвать мужским стилем.
А дальше… Золотая вязь стихов. Она наполняет музыкой страницы журнала. А сколько правды, трагизма и юмора в прозе?! Идейно-эстетическая доминанта всего написанного — неприятие навязанного народу капитализма и ожидание лучших времён.
В поэтической подборке Михаила Бондарева, которая называется метафорично — «Поэты вернутся дождями», утверждается вечность поэтического слова, есть прекрасное, но очень горькое стихотворение «Золотые одуванчики»:
Где вы, девочки и мальчики,
Что играли во дворе —
Золотые одуванчики
На серебряной горе?
Но золотые одуванчики созревают, и их белые пушистые головки становятся подвластны ветрам. И вот ветер истории перенёс их в «новорусский перестрой»:
Пионеры, барабанщики
Стали вдруг «купи-продай».
Золотые одуванчики,
Где ваш светлый месяц май?
Стихотворение рисует духовное перерождение людей в постсоветскую эпоху. А в стихотворении «Мы забыли свои истоки» строки буквально рыдают:
Нас ведут не туда дороги,
Они все как одна — петлёй.
И я слышу, как стонут боги
Над истерзанною землёй…
Духовное оскудение людей так опасно, а Русь так прекрасна!
Мы читаем об этом в подборке стихотворений Нины Смирновой «Золотая акварель». Да, метафоры и сравнения её акварельны. Они тонки и нежны, сверкают и блестят, как паутинки на солнце.
В стихотворении «Русь моя» поэтесса пишет:
Русь моя! Поле моё синеокое!
Лес, окаймляющий даль…
Гордый мой предок, по местному окая,
Мне эту ширь передал…
Почти все стихи Нины гражданственны; даже если она описывает одну природу, в подтексте стиха бьётся сильная струя размышлений над судьбами России.
Стихи о любви у поэтессы чувственны и откровенны: они на пределе, но не переходят той грани, за которой последовал бы натурализм.
Разгорались осенние дали,
И экстаз обнаженья знобил —
Кто не знает прощанья печали,
Тот когда-нибудь вряд ли любил…
Нет, не оставляют Нину мысли о России:
Покой над родиной. Но что-то мне не спится.
Стоит за окнами задумчивая хмарь.
Какая-то взъерошенная птица
Качается на ветке. Спит фонарь…
Не спится… Хмарь… Взъерошенная птица… Неправда! Нет покоя над родиной. Трудно ей, плохо. Но через пелену неверия пробивается надежда:
Уйдут дожди, туманы разбредутся,
И снизойдёт прозрачное тепло… —
Дни холода жарою обернутся —
Пора птенцов уж ставить на крыло!
Ароматами осени овеяны страницы патриарха поэзии Арсентия Струка. И это естественно — на улице осень! Но в творчестве поэта осень становится символом — символом увядания природы, символом увядания молодости:
Черёмухи не вечен цвет.
Не вечна песня соловья.
И вечной молодости нет.
И, как они, — не вечен я…
Поэт не грустит по этому поводу — он мужественно принимает закон жизни. Спокойно он относится и к движению времени в философском стихотворении «Два времени»:
Пляшут дождинки по лужам.
Солнце встаёт над гречихой.
Мальчик становится мужем.
Память становится книгой…
Книга… Поэт уверен в вечности творчества:
Молодость пройдёт и красота,
Чувств и восприятий острота,
Жизнь так коротка и быстротечна,
Но стихи — останутся навечно…
Но как жаль, что такой интересный поэт, как Арсентий Струк, ничего не сказал о сегодняшней окружающей его жизни, не дотронулся до больных тем нашего времени.
Солнцем овеяны страницы поэтической подборки Татьяны Афанасовой. Сквозь все главы книги «И радости, и боль земная» проходит основной её лейтмотив — воспоминания о радостной жизни в деревне и тоска от её умирания:
А былое уже не вернуть,
Деревенская песенка спета.
Тишина разрывает мне грудь,
Не могу я уснуть до рассвета…
Поэтесса права в своей грусти. Да, уезжает молодёжь в город за хорошей жизнью, за заработками. «Обезлюдела…» — пишет Татьяна Родионовна, и она права. Но вот на втором съезде писателей многие выступающие говорили о «лакировке» действительности. Упоминали роман «Кавалер Золотой Звезды» и фильмы Пырьева о колхозе, особенно «Кубанские казаки». Пырьев показывал тяжёлый труд колхозников по уборке урожая как огромную радость, как праздник. А в то время колхозники голодали и убегали из деревень.
Но романтика поэтессы понятна: это её воспоминания о детстве и ранней юности, которых не вернёшь:
Край ты мой малиновый —
С клёнами, берёзами,
С горькими осинами,
Утренними росами…
Татьяна Афанасова воспела свой край, открыла его читателям по-новому, показала его красоту. Ведь горожане всегда считали Хвастовичский район самым далёким и захолустным. Поэтесса увидела свой район как неотъемлемую часть всей России.
А вот и проза…
К сожалению, журнал не смог вместить полностью весь замечательный роман Андрея Убогого «Доктор»: прочла только первую часть.
В странах капиталистического Зарубежья, и особенно Америки, особой популярностью пользовалась сказка «Золушка». Считалось, что только американский общественный строй даёт возможность нищему стать миллионером. Роман Андрея Убогого построен вопреки этой иллюзии. В нём всё наоборот: успешный доктор, хирург от Бога, двадцать пять лет посвятивший своей профессии, становится нищим, бродягой, бомжом. Как это случилось, раскрывается в романе.
«В больнице я любил всё… Можно подумать, что больница была мною самим…» Когда доктор во время операции находил рану, нож его работал как бы сам… А доктор в самые тревожные моменты операции ощущал странный покой… Все действия его были отработаны до автоматизма. Но вот так случилось, что доктор влюбился в новую сотрудницу больницы Ольгу. Вот здесь-то и начинается самое интересное!
Писатель с таким тонким и глубоким психологизмом описывает эту позднюю, запоздалую последнюю любовь, что психологический анализ автора можно сравнить (да простят мне небеса!) с психологизмом Льва Толстого.
Да, Андрей Убогий говорил, что не прибегал к особым словесным ухищрениям, но его сравнения и метафоры органически сливаются с содержанием, поясняя и углубляя его. Но главный его художественный приём — это умение отбирать нужные и точные слова. И роман читается с большим увлечением.
Одним из ярких произведений журнала с громкой пощёчиной новым капиталистам является рассказ Вадима Наговицына «Ганин луг». В сюжет его вплетается канва ретроспективы, и поэтому весь рассказ организован динамично и насыщен глубоким содержанием.
Деньги — вот фетиш нового времени, когда всё продаётся и всё покупается. А ведь здесь речь идёт о земле. Но для новых русских, охваченных страстью поклонения Золотому Тельцу, нет ничего святого. Даже бабку Ганю, испокон века пасшую свою козу на заливном луге рядом со своей деревней, — чтобы прогнать с луга, Гапук готов застрелить. Разве это человеческие чувства? Отнюдь!
— Ничего, Анисья. Уцелели. И в тот раз не пропали. И в этот раз живы остались. Ничего нам не будет. А луг-то этот наш. Он всегда был нашим. Нашим и останется. Все эти аспиды, фашисты проклятые, приходят и уходят, а мы, Анисьюшка (она обратилась к своей козе), здесь всегда с тобой будем. Потому что луг этот дан людям, чтобы на нём коз пасти. А для чего ещё? Не-е-ет! Не будут эти чужаки здесь хозяевами. Приходили уже тут однажды такие же шустрые, да потом исчезли незнаемо куда… Наша правда!.. Наша земля!.. Наш луг!..
…Они были вечными: луг, коза и старуха.
Наверное, для того, чтоб смягчить убийственную силу рассказа, писатель дописывает постскриптум, в котором говорит, что сделку по продаже Ганиного луга признали незаконной.
В журнале нашли приют самые разнообразные жанры.
Вот моя рецензия «Поэт рождён, чтобы светить!» на книгу стихотворений поэтессы Анны Тюриной «Ностальгия». Ну, о ней пусть судит сам читатель. Одно могу сказать, что стихи Анны Тюриной наполнены светом небес и глубоким философским смыслом.
А вот — интересный научно-художественный рассказ Вячеслава Бучарского, открывающий не всем известные страницы из жизни нашего великого земляка Константина Эдуардовича Циолковского, мечтавшего подарить людям Вселенную. И вот — полёты в космос стали теперь чуть ли не повседневностью.
Константин Эдуардович написал пророческое политехническое сочинение «Аэроплан, или птицеподобная летательная машина». В этом труде задолго до всех других он разработал тот облик аэроплана, который увидели следующие поколения. Историю развития этой идеи в голове великого учёного и описал Вячеслав Бучарский.
Научно-художественная литература очень увлекательна: она расширяет горизонты, питает человеческую мечтательность. Жаль, что стало её мало. Поэтому «Духоплаватели» Вячеслава Бучарского имеют особое значение.
А вот и чтение для тех, кто хочет посмеяться — «Баечки» (три коротких рассказа) Анатолия Матвеева. Они напоминают те чеховские рассказы, в которых он зло высмеивал чиновников. Но Матвеев изображает чиновников нынешних по-своему, прибегая к простонародному языку, и так органично, что начинает казаться, что автор на этом языке только и говорил. Уникальность этих произведений состоит и в том, что Анатолий Матвеев сумел соединить Чеховские и Лесковские традиции. В «Дмитровских лягушках» высмеиваются те безголосые певцы, которых так много развелось в нашем шоу-бизнесе.
Удачным завершающим аккордом журнала стал трагикомический рассказ Александра Миронова «Нечисть огородная». Это же настоящее горе для дачников, у которых заезжие воры выкапывают картошку. Герой рассказа Кузя Кузич, старичок, приехал на свой участок копать картошку и обнаружил там незваных гостей, посягающих на его урожай. То, что случилось дальше, автор описывает с глубоким лиризмом и очень проникновенно. Здесь и юмор, и трагизм, и комичность ситуации. И читатель невольно становится сопереживающим участником развивающихся событий. А вот Кузя Кузич доволен исходом дела, потому что достойно вышел из щекотливой ситуации да ещё и остался не в накладе.
В целом, все опубликованные в литературном журнале «Золотая Ока» произведения: и стихотворения, и проза, и рецензия — написаны на высоком художественном уровне и достойно представляют калужских авторов.
Играет, переливаясь светлыми волнами река Ока, окружённая золотисто-красной осенней листвой. Далеко и долго течёт она, огибая леса, холмы, поля, луга, деревни и города. Пусть так же далеко и долго живёт и распространяется новый журнал, так удачно названный «Золотая Ока».
Счастливого тебе пути!
