* * *
Мне девять лет. Лежу, болея гриппом.
Читаю книгу. Боль во мне не спит.
Я кашляю с глухим и горьким скрипом:
Поэзия мне душу бередит.
Вот «выхожу один я на дорогу»–
Читаю в первый, самый трудный раз.
Дом тих и пуст. Пустыня внемлет Богу.
И небо смотрит миллионом глаз.
Пока есть время мучиться, играя.
Придет пора – я встану и пойду
Туда, в Другую Жизнь, в простор без края,
Не зная, где я – в небе иль в аду.
Там будет всё: ошибки и паденья,
Стихи, молчанье, чёрный небосвод,
Снега, снега – и звёзд высоких тени,
И путь, зовущий нас идти вперёд.
Я оступлюсь, и упаду, и встану,
И всё пойму, и всё благословлю –
И эту жизнь, и боль, и кровь, и рану,
И всё, что я любил и полюблю.
Потом – умру…
Горячий лоб в тревоге
Потрогав, мне компресс кладут на грудь…
… И снова выхожу я на дорогу,
В неизмеримый, страшный, вечный путь.
* * *
Да будет так, как хочет Бог:
Суров скитания итог.
И ты, переступив порог,
Не зажигай огня.
Войди в тот дом, в котором ты
Узнал стремленья и мечты,
Взгляни в себя из пустоты
Законченного дня.
Во тьму, как в зеркало, вглядись:
Ты понял, что такое жизнь,
Замкнулся путь крестин и тризн,
На плечи давит ночь.
И в темноте не угадать,
Куда идти, к кому взывать,
Но тихой песни благодать
Способна всем помочь.
Взгляни на огонек свечи,
Перестрадай, перемолчи:
Вот так сгорел и ты в печи
Прошедших буйных лет.
Но за границей естества
Твоя душа всегда жива,
И в памяти всплывут слова:
Да будет в мире свет.
* * *
Я долго обучался этой жизни,
Как странному, чужому языку.
Не выучил. Стою один, освистан,
На варварском туземном берегу.
Когда б я хоть освоил эсперанто –
Я мог бы что-то людям объяснить…
А так – молчу. На что нужны таланты,
Когда нам даже негде их зарыть?
* * *
Я жизнь узнал из третьих рук, как сплетню.
Узнал. В стихах изрядно переврал.
Их поместил на старый лист газетный,
А лист на землю грязную упал.
Иду я, сапогом на лист ступаю.
Порвался лист – и что мне за дела?
Таких стихов я много накропаю…
А это жизнь была…
* * *
Пуст чёрный зал кинотеатра.
Экран горит лишь для меня.
Здесь нет «вчера», «сегодня», «завтра»,
Нет ночи, вечера и дня.
Лишь полумрак, огонь экрана
И фильм – пустой, никчемный бред,
И в сердце ноющая рана
О той, кого со мною нет.
Но, если опустить ресницы
Взглянуть в суть сердца глубоко,
То некий свет, что сердцу снится,
Вдруг вспыхнет где-то высоко,
И каждое биенье сердца,
И дрожь полузакрытых век
Вдруг зазвучат свободным скерцо,
Которым полон краткий век,
И улыбнешься ты кому-то,
С кем в полумраке незнаком,
И боль промчится, как минута
Меж первым и вторым звонком.
* * *
Мужчина любит в женщине загадку,
Она в нём – то, что сразу поняла.
Соединить так трудно, но так сладко
Загадку и разгадку – вот дела!
Кто нестыковку судеб разгадает,
Тот, верно, и заслужит благодать.
Она в нём любит то, что понимает,
А он в ней – то, что сроду не понять…
* * *
Осенний двор. Сидят рядком старушки,
Что получили жизнь из третьих рук.
Сосед идет домой с ночной пирушки.
Девчонка на асфальте чертит круг.
Вот этот круг, в котором я родился,
Вот этот мир, где суждено мне жить.
И, сколько б демон злобы не грозился, –
За круг не сможет он переступить.
* * *
Не мучайся, тревожась и ревнуя,
ведь ты душою выбилась из сил:
Простишь ты, что прощенья не прошу я,
но не простишь, что я тебя простил.
* * *
Дорожка меж домами
травою заросла,
а в небесах над нами
звезда – ярка, светла.
Закончилась тропинка,
и в доме свет зажжён,
и на губах росинкой
дрожит вчерашний сон.
Дождь пахнет земляникой.
Смерть пахнет бытием.
И я стерплю без крика
весть: нам не быть вдвоём…
Ты – кто? Мечта, виденье,
движенье ветерка,
и легче лёгкой тени
была твоя рука,
и легче лёгкой тени
была любовь твоя...
Но я гляжу в смятенье
на царство бытия:
живые так не ходят,
не любят, не поют...
Наперекор природе
с тобой сошлись мы тут.
И мне дано до срока
дышать и жить – за двух...
Но за мостом далёким
кричит, кричит петух,
И над землей, тоскуя
о счастье прошлых лет,
вчерашним поцелуем
кровоточит рассвет...
* * *
Как будто сквозь соломинку, дыша
сквозь строгий крест, проросший из могилы,
что поняла ты, грешная душа,
о жизни, красоте её и силе?
Что нашептал тебе осенний дождь,
что птицы спели, прошуршали травы?
Что скажешь ты, утратив тела мощь?
Кто — вы иль мы — пред жизнью больше правы?
Молчишь, душа. А из твоей земли
растет трава, и в ней — живые соки
тебя, его, её — всех, кто прошли
далёкой, неизвестной нам дорогой.
Летит мучительный круговорот
рождений и смертей... Растёт тревога...
И всё ж, чем больше нас в тот путь уйдёт,
тем менее протоптана дорога...
