«Где родился, там и пригодился» — сказано русским народом. Эта народная присказка очень подходит к жизни и судьбе замечательного русского поэта, уроженца героической воронежской земли Александра Борисовича Ромахова. Биография поэта с виду незамысловата. Родился в городе Лиски — знаменитом разве что тем, что Лиски — крупный железнодорожный узел. Некий водораздел, откуда поезда идут во все стороны света. Город на перекрестке дорог.
Высшего образования поэт не получил, но как бывает в таких случаях — Бог сулил ему постоянное самообразование. Ромахов был талантливейшим самоучкой, не только досконально знающим и чувствующим русскую литературу, но — творящим ее. А при всем этом было в поэте Ромахове то, чему нельзя научиться, а с чем надобно родиться и что надобно уметь сохранить в себе. Речь об органичности существования человека в мире, когда он является как бы частью всего и вся, не отделяя себя ни от природы, ни от родины, ни от грома над землей, ни от города, где довелось родиться и пригодиться, ни от снега, что обречен весной на гибель… И вместе с тем — ощущение изначальной одинокости каждого из нас, постояльцев в мире земном:
Вот и снова я вышел один,
Постоялый покинул покой.
Кто-то шепчет:
— Прощай, господин,
Воротись, как сумеешь, домой…
Кабы вспомнить еще, где он, дом?
Да в ночи не пройти невзначай.
Кто-то шепчет:
— Он в круге земном —
И моя на окне там свеча…
Непривычная легкость в руке,
Не забыл ли чего, атаман?
Кто-то шепчет:
— Ступай налегке,
Сберегу твою память сама…
А вернусь ли? Дорогой лихой,
Знай, свистят где кистень, а где ложь,
Кто-то шепчет:
— Я буду с тобой —
Когда мартовским снегом сойдешь.
Великая Донщина ненавязчиво, но очень отчетливо присутствует, как часть судьбы, в творчестве Ромахова. Земля предков, политая их кровью и потом, от которой невозможно уйти навсегда. Но даже если уйдешь, невозможно к ней не вернуться однажды. По сути, многие стихи Ромахова — не только «Романсы возвращения», но и «Романсы прощания».
Я по августу завтра задохнусь в хризантемах,
Горьким их ароматом, словно в детстве, напьюсь —
Я туда, где однажды встречаемся все мы,
Колыбельную Дона скоро слушать вернусь.
В дымку осени первой выйду я из вагона,
Эхо в улицах спящих отзовется шагам…
Тополя уже будут, желтизною краплены,
Течь усталой листвою по знакомым дворам.
Солнце встанет, как прежде, в тишине заповедной,
И на площади белой, сон от окон гоня,
Мне разлуку простивший, словно друг мой последний,
Узнавая, окликнет старый город меня…
Поэтические пророчества истинного таланта… Называя Лиски своим другом, словно человека, Александр Ромахов вряд ли предвидел, что в недалеком будущем этот город, ощущаемый поэтом другом при жизни, воздвигнет поэту памятник по смерти. Город, где Ромахов не только родился, но и пригодился. У поэтов такое нечасто случается. Гораздо чаще бывает наоборот. Неслучайно же бытует присловье «нет пророка в своем отечестве». И в этом отношении Александр Ромахов оказался исключением из правила. Мотив странничества, «бродяжьей души», столь частый в творчестве русских поэтов, в случае с Ромаховым — не только трагический, но и ностальгический. Лирическому герою Ромахова есть куда возвращаться!
Вместо тела душа обтянула скелет,
Чтоб запелось ей прежнего пуще…
Да! Я нищий — я русский бродяга-поэт,
Сам не ведаю, чем и живущий.
Догорят мои дни на ладони полей,
На глазах я, идущий, растаю.
Из страниц моих книг, глядь, уже голубей
Сумасшедшее время пускает…
Славно катится к черту в России сей век —
Над горами столетнего хлама
Под бесовский, придушенный хрип дискотек
Скачут камни разрушенных храмов.
Пушкин спит. В пересохшем стакане
Ни глотка золотого Аи…
Одиноко тоскуют в тумане
Слишком русские песни мои.
До каких же грустных размышлений надо довести русского поэта, чтобы он сказал о своих песнях — «слишком русские»?.. Но что я все о высоких сферах? Не пора ли и о земном поговорить. А по своему земному призванию Ромахов был, как тогда говорилось, знатный столяр-краснодеревщик. В свое время довелось мне после школы учиться в городском профессионально-техническом училище на столяра-плотника. Училище, куда меня угораздило попасть, готовило специалистов для работы на железной дороге. Параллельно с нами учились ребята из группы столяров-краснодеревщиков и мы, плотники, откровенно завидовали им.
Я частенько вспоминал слова персонажа одного из чеховских рассказов: «Ты, Каштанка, супротив меня все равно, что плотник супротив столяра». Не столь искушенные в чеховском творчестве мои однокашники тоже тем не менее понимали: столяры-краснодеревщики по сравнению с нами, плотниками, рабочая аристократия! Как бы ни любили многие из нас будущую профессию, но при этом понимали, что столяр — профессия штучная, индивидуальная и, стало быть, творческая. Предположим, я столяр-плотник могу сделать оконную раму или дверь. Дверь (или окно) будут крепкими, добротными. Но лишь столяр-краснодеревщик сможет сделать ту же дверь произведением прикладного искусства. И в этом он художник. Так что и по своей «земной» профессии Александр Ромахов был обречен на творческий поиск.
«Где родился, там и пригодился». А жил Александр на улице, освященной именем его великого тезки — Пушкина. Женат был, как порой водится у поэтов, натур увлеченных и увлекаемых, не единожды. При этом, что случается среди судеб русских поэтов точечно (и тут Ромахов — исключение), со всеми бывшими женами сумел сохранить добрые дружеские отношения. Зоя Колесникова и Людмила Ускова, объединенные памятью о нем, совместно принимают активное участие в издании творческого наследия бывшего мужа. Случай в литературном процессе, можно сказать, небывалый. Судя по стихам, женщины любили Ромахова, и он любил их. И они ощущали его искренность: женское сердце — вещун.
Как встарь — далек торжественный покой,
Гремит прибой печали и органа.
И, захлебнувшись пеной ледяной,
Вновь сердце открывается, как рана.
И вот, свою ничтожность осознав,
Стою пред ней с бессильными руками —
Вселенная, как ветром с горьких трав,
Взлохматила мне волосы веками.
Сливаются моря и голоса,
И волнами расходится тревога.
И женщины влюбленные глаза
Становятся — средь звезд — глазами Бога.
Какое женское сердце не откроется, говоря словами поэта, как рана, навстречу такому рыцарскому отношению? Оно, наверное, последний раз в русской литературе встречалось лишь у Блока, в его стихах о «Прекрасной Даме». С другой стороны такое возвышенное отношение налагает на объект обожествления непростые обязанности. Требует и от женщины многого — души, утонченности ума. В противном случае грозит карой, может, самой страшной для женского сердца — тайным равнодушием.
Жизнь моя, смотри, сплошное крошево.
Если б мог, так все в ней поменял…
Только, чтоб не вышло нехорошего,
Не ходи ты замуж за меня.
Ведь немедля, в поисках отдушины,
Верный муж
Своей родной жены,
Стану к тебе тайно равнодушен,
Как бывают тайно влюблены…
Последние годы поэт провел со своей матушкой, тяжело на тот момент болевшей, к которой был очень привязан… В 2007 года, когда мать Александра Ромахова находилась в тяжелом состоянии, у него случился приступ. Поэт впал в кому и через неделю умер. А еще через две недели умерла и мать поэта… На похороны Ромахова пришло множество горожан-лискинцев. Это было неудивительно. Александр Ромахов еще при жизни стал легендой родного города. К чести городского руководства Лисок, оно не стало делать вид, как часто ныне случается, что не видит и не замечает всенародной любви к поэту-земляку. Руководители повели себя мудро и тактично — так, как полагается повести в подобной ситуации. На могиле поэта был установлен достойный памятник.
А 31 августа 2011 года, когда Александру Ромахову исполнилось бы 50 юбилейных лет (он не дожил до своего 50-летия четыре года) у здания районного краеведческого музея был установлен еще один памятник поэту. Открыть памятник организаторы пригласили автора, скульптора из Тамбова Сергея Лукьянова, и юную исследовательницу творчества Ромахова, учащуюся школы №15 города Лиски Евгению Щеднову. Движителем всего этого народного движения по увековечиванию памяти поэта стал неутомимый подвижник, талантливый художник Александр Аникеев. В мероприятиях, что были посвящены 50-летию со дня рождения Александра Ромахова, участвовали и представители власти, коллеги. Заместитель главы лискинской администрации Раиса Фурсова, начальник отдела культуры Татьяна Матвиенко, председатель правления Воронежского регионального отделения Союза писателей России Виталий Жихарев, писатель Иван Сафонов и другие.
Ромахова безо всяких натяжек можно назвать поэтом народным, ибо памятник ему построен на народные деньги. Каждый внес столько, сколько мог. Кто-то приносил 50 рублей, кто-то 50 тысяч. Главное — не сумма взноса, а движение души в сторону высокой поэзии, которой всю свою недолгую жизнь рыцарски служил Александр Ромахов. Служил, не прося ничего взамен у этой капризной прекрасной дамы, которая тем не менее так благоволила ему, посылая вдохновенные строки. Как славно-то, что любовь лискинцев и поэта была взаимной. Родному городу посвящены многие его строки:
Я молчу о любви — Лиски, что ли, девица?
Но храню про себя: по закатной поре
Мне из русских дорог есть куда воротиться…
И примет погост — все на том же бугре.
Мотив странничества всегда был свойствен Александру Ромахову. Этот поэт был в обывательском смысле слова — человек не от мира сего, но стяжавший дух небесный и творческий. Не потому ли он стал легендой родного города и прочно вошел в число лучших поэтов земли воронежской.
Земляки-писатели Ромахова уверены: такое понятие, как «провинциальный гений» неприменимо к Александру. Его посмертная судьба показала, что он был не провинциальный, а просто недооценённый при жизни талант. Посмертная слава поэта куда как выше его славы прижизненной, но и последней было предостаточно — личность и творчество Ромахова окутаны шлейфом самых разных, порой очень житейских, но оттого не менее жизненных, историй.
Нельзя не согласиться с выдающимся литературоведом Вячеславом Дмитриевичем Лютым, когда он говорит об Александре Ромахове, как о поэте глубоко самобытном, по-настоящему русском и добром, обладающим совершенно неповторимым и легко поэтическим голосом. Собственно, сборник «Солнце тихое» — стал мне подарком от Лютого, когда мы с Вячеславом Дмитриевичем пересеклись в Самаре, где он получал премию Всероссийского литературоведческого конкурса «Русское эхо».
«Солнце тихое»… Этот солнечный сборник нужно читать всем, кто зябнет сердцем в наше время. А зябнут многие, словно душу вымораживают из нас. А эта книга, которую надо читать неспешно, несуетно, наслаждаясь гармонией речи и смакуя поэтические образы, помогает душам людей оттаять.
Обретя рубежи, отстоялась
Жизнь. И время спокойно взглянуть —
Все, что было, а проще — казалось
Самым важным — осело, как муть.
Ни грустить, ни рыдать не пристало.
Но, смеясь при народе честном,
Я увидел великое в малом,
И постиг, что у бездны есть дно.
Вспыхнул ритм позабытого вальса,
Ты явилась, свежа и светла.
Я позвал — ну, прости! возвращайся! —
Ты другим измереньем прошла.
Не в моем ты дому обогрета,
Героиня сгоревших поэм…
При конце человечьего лета
Важным стало другое совсем…
Благодаря творческому наследию Александра Ромахова Лиски стали за последние годы одной из литературных столиц Воронежской области. А посмертное признание Ромахова, как поэта, крепнет год от года. Вот уже и к нам на Волгу приходит этот поэт и как-то по-своему открывает нам донскую землю. И я уверен — тот, кто раз прикоснулся к его стихам, уже не сможет не возвращаться к ним вновь и вновь…
Друг Александра Ромахова, руководитель воронежского литературного клуба «Лик» Михаил Болгов сказал, что с установкой памятника Ромахову происходит структуризация пустоты. Пространство города заполняется содержанием, окружающие горожан вещи получают свои имена, обретают глубокие смыслы. Даже после своей смерти поэт Ромахов продолжает своими неповторимыми строчками работать на благо своей малой и большой родины. Он напоминает нам о тех истоках, с которых мы начинаемся, как люди.
Не судом отец мой матерился,
Как с похмелья ныла голова.
От того, наверно, я влюбился
В русские высокие слова.
Горькое мое противоречье
И судьбе, и злобе, и вину…
Захватила плавность тихой речи —
Потайную тронула струну.
Только скуп на радостные были
В этой жизни всякий перевал.
Не отцу — ограде на могиле
Я вчера стихи свои читал.
А главное, что радует лично меня в трагической и одновременно высокой поэзии Александра Ромахова — отсутствие упаднической похоронности, столь частой ныне. Стихи Александра Ромахова несут нам, читателям, солнечный тихий свет. Теплый свет, которым надо делиться с другими.
