Весенняя вахта
Он примчался ко мне
на рассвете,
разметав над причалом дымы,
вешний, ветреный,
ласковый ветер,
перешедший границу зимы.
Пробежался по палубе бойко.
Бесшабашному парню под стать,
поласкался игриво к надстройке,
начал бухту, смеясь, щекотать.
Заступил я с дублёром желанным
в это утро на вахту весны.
И таблицы для метеоданных
моим записям были тесны.
* * *
А нас во мглу ночной пучины
судьба надолго увела.
Вместились в корпус субмарины
мужские души и тела,
и в жизни этой вот железной,
суровой, строгой, уставной
накапливалась в душах
нежность,
как сок в стволах берёз весной.
Как лёд на реках, в нас ломались
глухие, чёрствые пласты.
Мы втайне сами удивлялись
своим запасам доброты.
И что с ней делать, мы не знали.
Любовь не счастье, а недуг,
когда за далью дальних далей -
земля, где любят нас. И ждут
кого-то, может быть, измены...
Старпом, нахмурив грозно
бровь,
команду дал:
«Свободным сменам
прибыть на диспут про любовь!»
Женщина
Невозможные муки и счастье
ты могла отнимать и дарить.
Пред твоею магической властью
преклоняли колени цари,
поднимались к вискам пистолеты,
превращались в святыни грехи,
про стихи забывали поэты,
не поэты брались за стихи...
Будь всё той же -
и мир не погибнет.
Будет жизнь продолжаться, пока
ты хранишь эту силу богини
в робком взгляде
и в нежных руках.
Вдвоём
Всё нужней с добротой
и уютом соседство.
Неуверенность кошкою трётся
у ног.
Иль с годами во мне
просыпается детство,
или просто устал я
от дрязг и тревог.
И спешу я к тебе
в наши добрые стены
от надежд и ошибок,
от бед и потерь.
Повинуюсь твоей доброте
неизменно.
Так инстинктам своим
повинуется зверь.
И как брошенный камень
на землю стремится -
я к тебе тороплюсь
на излёте своём.
В синем небе исчезли
журавль и синица,
но теперь, наконец,
мы вдвоём поживём.
* * *
Выжидающе тикал будильник,
проскрипел за стеною трамвай...
Я мужчина - и должен быть
сильным,
чтоб сказать, как ударить:
«Прощай!»
Но ты - женщина:
нежность, ранимость...
О, проклятая чуткость души!
Прошептала непоправимо:
«Не грусти... До свиданья...
Пиши!»
Взгляд со стороны
Погладил ветер кудри клёна
и тихо юркнул в тишину.
Клён улыбнулся удивлённо,
пошелестел и вновь уснул.
Прошла девчонка -
взгляд счастливый -
всем напоказ её сума
с богатством -
быть такой счастливой,
с уделом - всех сводить с ума.
А вон бабуля с карапузом,
держащим яблоко в руке,
нетрезвый дядя с толстым пузом,
с лицом в мучительной тоске.
Котяра с мордой уголовной
с опаской вышел из травы
и смерил взглядом недовольным
меня он с ног до головы.
«Давай дружить!» -
шепнул коту я.
Но он, презрев меня, ушёл,
как будто, всеми так любуясь,
я поступал нехорошо.
У вечернего озера
Оборвали нытьё неудачи.
Бог упрятал за небом грозу.
Есть лишь вечер
хрустально-прозрачный
и два неба - вверху и внизу.
Родникового воздуха струи -
прикоснись - запоют под рукой.
Ночь и день здесь слились
в поцелуе,
превратясь в тишину и покой.
Что там вечные наши задачи
перед сказочной чашей без дна!
Вон над ней в тихой лодке
маячат
все решения - он и она...
Шелест чьих-то шагов
проплывает.
Тихий голос и магия слов:
«Невезучею жизнь не бывает.
Коль родился - уже повезло...»
