Не пойдём в закрытый клуб,
будем дома пить вино, –
под ничейность робких губ,
под нерусское кино.
Цветочек алый, зверь лесной,
под рок-баллады соловья,
СD-шка с жизнью расписной, –
скажи, что стоит смерть моя.
На экране золотой
полусвет, полупожар.
Всё, что было не-тобой, –
превратится в полый шар.
Качнётся вбок, потом назад,
наладит перебой в судьбе
и плёнку отмотает над
присутствием твоим-в-тебе.
А прокрутишь наугад –
время длится по-другому:
мы идём сквозь город-сад
молча, лиственно, знакомо.
Тихий вечер без печали.
Комната в дыму и пыли.
Всё, что нам наобещали, –
выполнили. Не забыли.
* * *
Не научившись жить
по чьей-то мудрой воле, –
лишь гибнуть по своей –
и видеть наперёд, –
заглянешь за окно:
там вечный дворник Коля
весь дивный этот мир
метёт себе, метёт.
Что снег ему, что зной, –
в треухе непременном.
Печаль пустых очей,
как водится, светла.
Сияй, сияй, дыра
у правого колена,
лети, моя листва, мети, его метла.
Мети, мети за всех,
кто умерли и живы.
Вот – в клеточку листок,
в линеечку – тетрадь.
Такие, оп-ля-ля,
гражданские мотивы,
такое вот, браток,
уменье рифмовать.
Вот – сонный мой диктант,
примеры-уравненья,
имён безличных ряд
и скорый перегной;
под уличный шансон,
упорно, муравейно,
движением одним
равняй меня с землёй.
Я так хочу, как все.
Смирись, моя страница,
пусть пёстрый на свету
сгорает черновик.
Когда б ты знала сор,
из коего язвится
язвительность моя,
таблетка под язык, –
ты глянула б не так
на мой избыток бреда.
Я отойду, а он останется мести,
оплакивать, сгребать
и складывать в пакеты;
мне тяжело дышать,
но я в пути, в пути.
И рвутся из груди
родные –оро, –оло.
Закончен марафет,
лишь алый льётся свет
на всё, как быть могло,
как будет скоро, скоро,
чему названья нет и будущего нет.
* * *
Как провожают уходящих
навсегда, –
не как иных, не уходящих
навсегда.
Зима, ночной перрон,
и зубы в два ряда
о пластиковый чай.
В замёрзшем горле вырастает
человек,
как снегу прежнему на смену –
новый снег.
И чтобы он сейчас
не прыгнул из-под век –
шути, болтай, крепчай.
Не надо слёзностей,
заламываний рук.
Как звуку прежнему на смену –
новый звук,
останется тебе –
и-мэйл, контакт, фэйсбук.
Дрожит фонарный круг.
Как было много их –
из сердца, с глаз долой,
на кон поставивших
болотистый покой,
умеющих рывком покончить
с маетой,
и с прошлым, и с тобой.
Так старше стал на человека –
человек.
Так веку новому –
на смену прежний век.
С уходом каждого –
привычнее беда:
так застывает лёд.
Так провожают уходящих навсегда:
лишь ты стоишь,
пока уходят поезда.
А кто-то «Не скучай»
начертит на окне.
И мимо проплывёт.
__________________
Борис Кутенков родился и живёт в г. Москве. Окончил Литературный институт им. А.М. Горького в 2011 г. Как поэт публиковался в журналах «Юность», «Дети Ра», «Зинзивер», «Футурум-Арт», «Новая юность», в альманахах «Сетевая словесность», «Новая реальность» и др., как критик – в журналах «Знамя», «Интерпоэзия», «Литературная учёба», «Волга», газете «НГ-Ex libris», «Литературной газете», III томе антологии «Современная уральская поэзия» и мн.др. Стихи вошли в лонг-лист «Илья-премии» (2009), фестивалей «Эмигрантская лира» и «Русский стиль» (2010-2011), критика – в шорт-лист Волошинского конкурса (2011).
