Елена Лапина-Балк
(Финляндия)
Родилась в Санкт-Петербурге. Окончила ЛИТМО, факультет квантовой физики, и отделение журналистики ФОП в Санкт-Петербурге. Около тридцати лет живет в Хельсинки. Автор пяти поэтических сборников, в 2011 г. вышел сборник прозы «Тропы судьбы» издательство СП СПб. Участник различных периодических изданий в России, Европе и США. Член международного ПЕН-клуба-финское отделение. Член СП СПб.
УЛЯ*
(отрывок из повести)
Май 2000 г.
… а у вас весна теплее? Уже всё в цвету? Ну, тогда точно такая же, как и у нас!
… а почему японский сад? А, ну да, ты же всегда у нас экзотику любила – экибана, фенгшуй, мейхуа…
А вот послушай…
Из телефонного разговора
СТРАСТИ ПО-ЯПОНСКИ
Четыре недели жили на МЫСЕ НАХОДКА, а потом сообщили, что на следующей неделе из порта отходит пароход в Магадан. Ну наконец-то –скоро едем!
Вещей ни у кого не было, значит, и собираться было легко!
Софья Михайловна принесла из библиотеки карту и показала нам всем маршрут путешествия: порт Находка – Японское море – пролив Лаперуза – Охотское море – Магадан (2590 км.).
Игорь с Зиной пытались даже вычислить, сколько путешествие займет времени; это Софья Михайловна такую задачку придумала, но задачку мы решать поленились.
В назначенный день все отправились в порт. Там стоял огромный белый пароход.
Стали проверять документы: паспорта, приглашения, разрешения на въезд в Магадан, билеты на пароход. И тут говорят: «Пароход переполнен. Вас не возьмут на борт, возможно».
Как?.. Что? Никто не может объяснить. Говорят только: «Ждите!»
Вера с Игорем в слезах – по трапу на борт. Софья Михайловна уже наверху. Да и все наши на борту. Кто же мог предположить, что так случится, что мы опять окажемся «бедными родственниками»?
Посадку закончили, и металлические трапы убрали.
Полчаса томления. Мы, не отрывая взгляда, смотрим наверх, пытаемся рассмотреть, что же там на борту. Подумала тогда: не вынесу, если пароход уйдёт без нас…
И вдруг Вера сверху кричит: «Шура! Зина! У нас в каюте два места есть!!!» Тут же Игорёк рядом с Верой возник: «Зиночка! Давай скорее сюда, это я, я устроил!»
У меня слёзы глаза заволокли, всё расплывается, слышу только, как вороны в порту кричат, будто и они обрадовались такому известию.
Подошел к нам офицер в морской форме, говорит: «Всё в порядке, зачем боялись? Счастливого плаванья!» Тут матросы вещи наши подхватили, подвели к верёвочной лестнице:
– Поднимайтесь, – говорят.
– Так я же в юбке, как же я могу?..
– Какая к чёрту юбка! Скажите спасибо, что место нашли, – говорит матрос.
Я Зину первой пропустила, она руками схватилась, ножки болтаются – маленькая же ещё. Поднялась немного, вниз не смотрит: голова, видимо, кружится, плачет, кричит…
Ой, чего уж тут рассказывать, еле докарабкались…
Каюта была на четверых. Сразу Софья Михайловна к нам прибежала, Зину стала обнимать… А мы были усталые от переживаний, молчали, даже есть не могли.
К вечеру того же дня мы с Верой уже покоряли сердца офицерского и матросского состава. Мы были ещё молодые, несмотря на наши жизненные истории. Вере было двадцать семь, а мне двадцать два; она – красивая кареглазая брюнетка, я – голубоглазая блондинка с двумя толстенными косами. О стройности и не говорю: все женщины, и молодые, и пожилые, были тогда стройными. Нас приглашали даже ознакомиться с капитанским мостиком! Мы были нарасхват. А сколько предложений руки и сердца было получено!
Софья Михайловна взяла шефство над Зиной и Игорьком и занимала их своими уроками. Какая же она была чудная учительница! Мне, окончившей три курса педагогического, это было заметно: дети даже не догадывались, что это были уроки. Она с ними просто беседовала, рассказывала истории из прошлого Японии, Дальнего Востока. О чем она никогда не говорила, так это о Сталине…
Весёлые и шумные, мы врывались с Верой в каюту. Зина сразу же становилась серьёзной, морщила нос и заявляла: «Вам бы только веселиться, а в стране война, кругом Японское море, полное агрессоров – империалистических японцев – и мин…» Мы переглядывались с Верой и хихикали. Да, уроки Софьи Михайловны не проходили даром.
Игорёк был очень спокойным мальчиком, а Зина всё бурчала. Думаю, в её маленькой жизни уже столько произошло страшного и горького, что она разучилась быть весёлой. Она панически боялась оставаться одна. Вера ей как-то в шутку сказала: «Зиночка, ты свекровь, что ли? Все нотации нам читаешь». После этого о ней мы все так и говорили: «…А что свекровушка скажет? … как наша свекровка решит?..»
… море как море – Японское, одним словом. Знаешь, это была какая-то эйфория: мы будто находились в нейтральной жизни, где не было прошлого, а будущее обещало только мир и счастье….
… не помню, почти ничего не помню – помню только, кружились вихрем по белому пароходу, мы были очень красивыми!
Из телефонного разговора
В громкоговоритель объявили, что пароход входит в японские воды. Всем приказали зайти в каюты и даже не высовываться: В любой момент может подойти японский военный корабль и начать досмотр.
Нас с Верой об этом уже раньше предупреждали офицеры поклонники. Говорили, заберут в плен целый пароход, если что-то подозрительное заметят. А особенно забирают без объяснений красивых девушек.
Так и случилось. При входе в прилив Лаперуза наш пароход был-таки остановлен. Японцы тщательно досматривали пароход, заходили в каждую каюту. Зашли и к нам: в каюте – двое испуганных ребятишек и две бабки- кулемы (это мы с Верой платки завязали старушечьи и черники поели, чтобы зубы чёрными стали). Один на плохом русском что-то пытается сказать: «…Некласивый какой луский зенсин, такой не хасю…» Потом стал чихать и громко сморкаться. Мы же сидели, как застывшие перед опасностью кролики.
Наконец-то хлопнула дверь каюты – японцы пошли дальше.
Игорёша сердито: «Тоже мне красавцы нашлись империалистические, сморкаются, как в трактире…»
Зина тут же встряла, как же без неё: «А когда чихал, рот платком не прикрывал…» – и пальчиком погрозила.
Мы с Верой скинули платки и сразу начали приводить себя в порядок…
Осматривали долго. Потом японский корабль провел пароход через минные заграждения; опять долго стояли, и наконец-то мы вошли в Охотское море.
Через час пароход ожил.
К нам в каюту перебралась Софья Михайловна. Рассказала, что их тоже досматривали. Мы с Верой удивлялись, почему так долго досматривали, а Софья Михайловна: «Знаете, сколько там, в трюме, этих бедных несчастных?..» Мы, конечно, понимали, о чём говорила София Михайловна, но не хотели на этом заострять внимание детей.
Знали и то, что наш маршрут полностью совпадал с маршрутом заключённых, предназначенных для Дальнего Востока: поездами до Владивостока, оттуда до Находки, где перегружаются на пароходы и следуют морем на Магадан, в колымские лагеря. Разница была только в том, что мы ехали в сказочный край Колыму, а они…
Вскоре началась качка. Мы с Верой бегали по палубе как ошалелые, сидели в кают-компании с офицерами, улыбались матросам. Вот что значит молодость. Нам дали, как сейчас помню, трёхлитровую банку кислой капусты, чтобы легче переносить качку. Отнесли мы эту банку в каюту к нашим. Детям действительно было очень плохо, Софья Михайловна держалась молодцом.
Шторм был восемь баллов, мы то лежали на полке, то стояли на стене. И тогда Софья Михайловна сказала, что надо молиться. Все пятеро мы стали повторять молитву: «Отче наше, иже еси на небеси…» Зиночка добавляла: «Ну очень тебя прошу, Боженька… я никогда больше шалить и ворчать не буду... и будет воля твоя, и будет… – ну пожалуйста, нас же папа ждёт…»
И Бог нас услышал!
Шторм закончился, и уже до самых берегов Магадана был штиль…
Молодые матросики и офицеры постоянно приносили в нашу каюту то яблоки, то жареные котлеты, то солёные огурцы, то… записочки с признаниями. Есть мы уже не могли, но Зина хранила обещание и не ворчала.
Прибыли в порт. И вдруг заметили, что здесь зима. Начались приготовления к высадке пассажиров. Все вышли на палубу, ну и мы протискиваемся: интересно же, кто там внизу, кто пришёл встречать!
А на пристани ни души… Потом рассмотрели одинокую фигуру. К пароходу приближался мужчина.
На этот раз спускаться нам позволили по металлическому трапу. Предупредили: не расходитесь и ждите, пока последний пассажир покинет пароход. Стоим, ждем.
Зина толкает в бок и спрашивает:
– Шура, а посмотри, кто это? – и на мужчину показывает, который приближается к пароходу.
– Не знаю, наверное, начальник какой-то.
Разглядываю: длинное кожаное пальто, высокие белые фетровые бурки, большая меховая шапка.
– Шура, это папа?
– Не болтай, – а сама начинаю всматриваться.
– Зи-и-на-а! Это же па-а-па-а!!!
И мы бросились к папе.
Мы не виделись три года. Зина была как дохлый цыплёнок, я –повзрослевшая до неузнаваемости, а отец не изменился. Спокойный, уравновешенный и какой-то очень уютный.
Обнимались. Зина, как обычно, щебетала, я обнимала обоих. А потом все вместе заплакали: мама, Толя и бабушка не дожили.
Пассажиры парохода собрались на пристани, нам разрешили перейти в зал ожидания. А зал был уже переполнен встречающими. Нас с Зиной отец провел к машине, и мы поехали в гостиницу, которая находилась в десяти минутах езды.
Мы уже были в гостиничном номере и прыгали на кроватях от радости и свалившегося на нас счастья: такая долгожданная встреча с отцом и чувство защищенности… И вдруг здания затряслись от взрыва. Мы выглянули из окна и поняли: в порту что-то случилось!
Из соседнего номера пришёл отец, бледный, руки трясутся. Медленно стал говорить, что вот… только что… позвонили…
– Сообщили… нет-нет… все живы, все успели сойти с парохода… Уму не постижимо, это судьба… Мины, говорят, были ко дну прикреплены, взорвались с запозданием… Они хотели взорвать мирный пароход с людьми… Какое зверство…
Он сидел, раскачиваясь, обхватив голову.
Зазвонил телефон, отец взял трубку. Он долго говорил о чем-то непонятном. Стал куда-то собираться, достал из кармана деньги, положил на стол:
– Обедайте в гостинице, сходите, ну там… в кино… Я на работу, буду поздно.
Мы сидели со слезами на глазах, онемевшие… Я пришла в себя первой, говорю Зине:
– Ты помнишь, что тебе всегда бабенька говорила: «Бог любит троицу»? Вот и считай: на пароход не хотели брать, японцы остановили, а теперь ещё и пароход взорвали… Всё, кончились наши мучения. А Зина мне:
– Да, я думала, они уже раньше… кончились… Это бабенька нас оберегает… Помнишь, она обещала?
– Зи-зи, куда пойдём?
– Пойдем гулять и в кино.
