Я НЕ ОТДАМ ЕЁ ТЕБЕ, ГОСПОДИ! (рассказ)0

Анатолий Зусман

Родился в 1936 году в Ростове-на-Дону (Россия), окончил в 1959 году Новочеркасский политехнический институт, с 2005 года живёт в Израиле, в г. Тверии. Член литературного объединения «Волны Кинерета». Опубликовал еврейский приключенческий роман «Одиссея далекого предка» и сборник повестей и рассказов «Дорогами войны». Один из составителей и авторов сборника стихов о Холокосте «Долг памяти моей» (Россия, Екатеринбург). Печатался в ряде литературных альманахов Израиля и США.

Я НЕ ОТДАМ ЕЁ ТЕБЕ, ГОСПОДИ!

Стоя­ла позд­няя осень. Де­ре­вья то­ро­пи­лись сбро­сить по­след­ние ли­стья, чу­дом удер­жав­шие­ся до пер­вых за­мо­роз­ков. В боль­ни­це бы­ло те­п­ло и уют­но. Ко­ри­дор свер­кал пер­во­здан­ной чис­то­той, ка­кая бы­ва­ет толь­ко в боль­ни­цах, а лег­кий, чуть уло­ви­мый, ти­пич­но боль­нич­ный за­пах, соз­да­вал ат­мо­сфе­ру по­коя.

В са­ду, при­ле­гаю­щем к зда­нию, гу­ля­ли «хо­дя­чие» боль­ные. Сре­ди дру­зей и род­ст­вен­ни­ков, оде­тых кто во что, их вы­де­ля­ли го­лу­бые ха­ла­ты и пи­жа­мы. И ес­ли бы не ха­ла­ты и пи­жа­мы, то мож­но бы­ло бы по­ду­мать, что это го­род­ской парк, ка­кой мож­но уви­деть поч­ти в лю­бом го­ро­де. Кар­ти­ну до­пол­ня­ли раз­но­цвет­но вы­кра­шен­ные ска­мьи и не­сколь­ко клумб с цве­та­ми. Са­на­то­рий, да и толь­ко.

Муж­чи­на сред­не­го воз­рас­та, мо­жет, да­же не­сколь­ко вы­ше сред­не­го, су­дя по по­ход­ке, креп­кий и уве­рен­ный в се­бе, то­ро­п­ли­во пе­ре­сёк парк и во­шёл в зда­ние боль­ни­цы. На нём бы­ли доб­рот­ное, но не­мно­го по­мя­тое паль­то се­ро­го цве­та, ве­лю­ро­вая шля­па, уди­ви­тель­но сов­па­даю­щая по цве­ту с паль­то, но­вые мод­ные чёр­ные туф­ли, на ко­то­рых ле­жал лёг­кий на­лёт пы­ли, как буд­то он про­де­лал не­близ­кий путь и не имел вре­ме­ни или воз­мож­но­сти при­вес­ти се­бя в по­ря­док. Он ша­гал так бы­ст­ро, что нам не уда­лось раз­гля­деть его ли­цо. По­след­нее, что мы ус­пе­ли за­ме­тить, это была боль­шая ко­жа­ная сум­ка, ви­сев­шая на пле­че.

Не­смот­ря на то, что лю­дей в пар­ке гуляло до­воль­но мно­го, взгляд вы­де­лил имен­но это­го че­ло­ве­ка. Оче­вид­но, по­то­му, что вре­мя для по­се­ще­ний боль­ных под­хо­ди­ло к кон­цу и боль­ше ни­кто не при­хо­дил. Но нет. От муж­чи­ны ис­хо­ди­ло что-то та­кое, что при­влек­ло к не­му вни­ма­ние. И мы по­сле­до­ва­ли за ним.

Прой­дя по ко­ри­до­ру до ка­би­не­та с таб­лич­кой «Глав­ный врач», он по­сту­чал. Ус­лы­хав «Вой­ди­те», от­крыл дверь и, вхо­дя, снял шля­пу.

– Здрав­ст­вуй­те. Мне ну­жен глав­ный врач. Я Дем­фри, Жорж Дем­фри.

– Здрав­ст­вуй­те, гос­по­дин Дем­фри. Я глав­ный врач. Мы вас очень ждем. Са­ди­тесь, по­жа­луй­ста. Чай, ко­фе?

– Спа­си­бо. Я, по­лу­чив Ва­ше при­гла­ше­ние, не­мед­лен­но вы­ле­тел – и из аэ­ро­пор­та пря­мо к вам.

– Ну что ж, пе­рей­дем пря­мо к де­лу. Ви­ди­те ли, со­стоя­ние ва­шей же­ны рез­ко ухуд­ши­лось и ста­ло кри­ти­че­ским. Ес­ли бы вы прие­ха­ли зав­тра ут­ром, я ду­маю, вы бы опозд­али. Да, вы мог­ли бы её уже не за­стать. Мне очень горь­ко это го­во­рить, но я дол­жен ска­зать, что­бы вы зна­ли прав­ду.

– Как же так! Я... я на­де­ял­ся, что че­рез не­де­лю, от си­лы две, смо­гу за­брать же­ну до­мой, – муж­чи­на не­мно­го по­мол­чал, со­би­ра­ясь с мыс­ля­ми. Он был яв­но рас­те­рян. Ниж­няя его гу­ба ста­ла дро­жать, а шля­па в ру­ках пре­вра­ти­лась во что-то бес­фор­мен­ное. На­ко­нец он не­мно­го спра­вил­ся с со­бой, ли­цо его из­ме­ни­лось, в гла­зах поя­ви­лась на­де­ж­да.               

– Док­тор, а мо­жет, вы ошиб­лись? Это же моя же­на, как же так? Она... она же ещё мо­ло­дая и та­кая кра­си­вая. Ну ска­жи­те, по­жа­луй­ста, что вы ошиб­лись, и она бу­дет жить. Я вас умо­ляю!

– Как бы я хо­тел, что­бы мой ди­аг­ноз и про­гноз бы­ли ошиб­кой.

– Док­тор, ну, мо­жет, хоть что-то мож­но сде­лать?

Глав­ный врач ни­че­го не от­ве­тил, толь­ко по­ка­чал го­ло­вой: он при­вык ко вся­ким, даже очень труд­ным си­туа­ци­ям.

– И сколь­ко, сколь­ко ей… – Жорж по­пы­тал­ся по­доб­рать под­хо­дя­щее сло­во, не на­шел и за­кон­чил фра­зу, – жить?

– Се­го­дня ве­че­ром она ум­рёт. Сде­лать ни­че­го нель­зя, ме­ди­ци­на бес­силь­на. Да­вай­те, я про­ве­ду вас в па­ла­ту.

– Да-да, не бу­дем те­рять вре­ме­ни.

Они под­ня­лись, вы­шли из ка­би­не­та и до вхо­да в па­ла­ту не про­ро­ни­ли ни сло­ва. Ка­ж­дый ушёл в се­бя, хо­тя ду­ма­ли они, ве­ро­ят­но, об од­ном и том же. Глав­ный врач от­крыл дверь и пер­вым во­шел в па­ла­ту.

По­сле за­ли­то­го солн­цем ко­ри­до­ра по­лу­мрак ком­на­ты, с ок­нами, за­дёр­ну­тыми плот­ны­ми што­ра­ми, по­ка­зал­ся глу­бо­ким мра­ком. Вой­дя, Жорж на се­кун­ду за­крыл гла­за, что­бы ско­рее к не­му при­вык­нуть.

В па­ла­те стоя­ли две кро­ва­ти. На од­ной ле­жа­ла жен­щи­на. Вто­рая, за­сте­лен­ная бе­лым вы­гла­жен­ным бель­ем, пус­товала. Ком­на­та по­ра­жа­ла оби­ли­ем раз­ных ме­ди­цин­ских при­бо­ров, большей частью под­клю­че­нных к жен­щи­не. На боль­шом элек­трон­ном пуль­те ми­га­ли сиг­наль­ные лам­поч­ки, вы­пи­сы­ва­лись раз­но­цвет­ные ли­нии. За­вер­ша­ли об­ста­нов­ку при­кро­ват­ные тум­боч­ки и гор­шок с цве­та­ми. Но ни при­бо­ров, ни­ че­го-то дру­го­го Жорж не ви­дел. Его взгляд был уст­рем­лен на жен­щи­ну. Он ти­хонь­ко при­бли­зил­ся к ней и опус­тил­ся на ко­ле­ни. Весь мир ис­чез – ос­та­лась толь­ко она.

Жен­щи­на бы­ла блед­на, очень блед­на. Ка­за­лось, в ней нет ни кро­вин­ки. На­чи­наю­щие се­деть гус­тые во­ло­сы со­хра­ня­ли преж­нюю кра­со­ту. Жен­щи­на лежала с закрытыми глазами, она то ли спа­ла, то ли находилась без соз­на­ния.

Жорж кос­нул­ся её ру­ки, по­гла­дил, за­тем очень ос­то­рож­но взял ма­лень­кую и та­кую без­за­щит­ную жен­скую ру­ку в свою. Очень стран­но, но вско­ре щё­ки жен­щи­ны по­ро­зо­ве­ли, слов­но жиз­нен­ная си­ла муж­чи­ны ста­ла пе­ре­да­вать­ся ей.

Кто-то по­до­дви­нул к не­му стул, взял за пле­чи и уса­дил. Жорж да­же не по­бла­го­да­рил, он про­сто это­го не за­ме­тил. Не от­ры­вая взгля­да от ли­ца той, которая бо­лее два­дца­ти лет бы­ла его же­ной, про­дол­жая дер­жать её ру­ку в сво­ей, он на­чал мо­лить­ся.

Он стал про­сить Бо­га не за­би­рать его Ирэн. Мед­лен­но, под­би­рая сло­ва, он вслух рас­ска­зы­вал Ему всю ис­то­рию их жиз­ни и люб­ви. Он го­во­рил, а пе­ред гла­за­ми про­плы­ва­ли пре­крас­ные мгно­ве­нья про­шед­шей жиз­ни. Ка­за­лось, сам Бог по­мо­га­ет ему в этой мо­лит­ве, с та­кой яс­но­стью и под­роб­но­стью всё вспо­ми­на­лось.

Зна­ком­ст­во. Оно от­ли­ча­лось от всех пре­ды­ду­щих зна­комств. Не бы­ло ни оце­ни­ваю­щих взгля­дов, ни при­выч­ных из­би­тых фраз, язык во­об­ще пе­ре­стал слу­шать­ся и как бы оде­ре­ве­нел. Что-то сра­зу при­ко­ва­ло его к ней, па­ра­ли­зо­ва­ло не толь­ко язык, но и ум. Та­кое ощу­ще­ние от пер­вых ми­нут их зна­ком­ст­ва ос­та­лось на всю жизнь. А за­тем на­сту­пи­ла сво­бо­да, лег­кость, те­перь он уже не мог ос­та­но­вить­ся и го­во­рил, го­во­рил, нёс вся­кую че­пу­ху, а она смея­лась, и этот смех за­пол­нял го­ло­ву, серд­це, ду­шу и по­бу­ж­дал его даль­ше не­сти че­пу­ху.

Пе­ред гла­за­ми воз­ник­ла но­вая кар­ти­на – их пер­вый по­це­луй. Го­во­рят, что пер­вый по­це­луй, как и пер­вая лю­бовь, за­по­ми­на­ют­ся на всю жизнь. На­вер­ное, это так, ес­ли он всё хо­ро­шо пом­нит.

Стоял ти­хий ве­чер, он про­во­жал её до­мой. По­до­шел мо­мент рас­ста­ва­ния, а ему это­го так не хо­те­лось. Ни­ко­гда пре­ж­де он не об­ни­мал и не це­ло­вал де­ву­шек. И он не знал, как это де­ла­ет­ся. Вол­не­ние рас­пи­ра­ло его грудь, он смот­рел в её чу­дес­ные гла­за, чув­ст­во­вал за­пах её ко­жи, у не­го слег­ка кру­жи­лась го­ло­ва.

И вдруг он об­нял её и неж­но по­це­ло­вал. И ис­пу­гал­ся. Что он на­де­лал! Раз­ве мог он к ней при­кос­нуть­ся! Но го­ря­чая вол­на, вол­на ра­до­сти про­шлась по все­му его те­лу, за­ста­ви­ла за­дро­жать, пе­ре­хва­ти­ла ды­ха­ние.

А она... Она стоя­ла ря­дом и чуть сму­щён­но улы­ба­лась. Она хо­те­ла и не ожи­да­ла от не­го та­кой сме­ло­сти. Но то бы­ла не сме­лость, соб­ст­вен­но, по­том он не мог, как ни вспо­ми­нал, объ­яс­нить се­бе, что же это бы­ло. Про­сто это был его пер­вый по­це­луй.

До­мой он не шёл, ле­тел весь в объ­ять­ях это­го ко­рот­ко­го, роб­ко­го и та­ко­го вол­ную­ще­го по­це­луя. Вот так, на­вер­ное, об­ра­зу­ют­ся ми­ры – пред­став­ля­лось ему. Та­ким и ос­тал­ся в па­мя­ти этот пер­вый по­це­луй.

И вот уже ря­дом с ни­ми их оча­ро­ва­тель­ные де­ти…

На­сту­пи­ла ночь. Те ча­сы, что глав­ный врач от­вел Ирэн, ис­тек­ли. А Жор­жу, си­дев­ше­му не­под­виж­но, они по­ка­за­лись мгно­ве­ни­ем. Не от­пус­кая её ру­ки, дер­жа её, что­бы она его не ос­та­ви­ла, бы­ла с ним, Жорж про­дол­жал свой раз­го­вор с Бо­гом и сво­ей Ирэн. Ут­ром глав­ный врач за­гля­нул в па­ла­ту и уви­дел Жор­жа в той же по­зе, в которой его по­ки­нул. При­бо­ры по­ка­зы­ва­ли, что жен­щи­на жи­ва. Ирэн по­ме­ня­ли ка­пель­ни­цы, за­пи­са­ли пульс, дав­ле­ние, тем­пе­ра­ту­ру, уро­вень ки­сло­ро­да в кро­ви, что-то ещё, по­нят­ное толь­ко вра­чам и мед­се­ст­рам. Жорж не ше­ве­лил­ся. Он про­дол­жал си­деть ря­дом и дер­жать в сво­ей ру­ке её ру­ку.

Ему при­нес­ли зав­трак, но он не при­кос­нул­ся к не­му. Ведь в сво­их ру­ках он дер­жал её жизнь, их ду­ши сли­лись и под­дер­жи­ва­ли друг дру­га. И он про­дол­жал вспо­ми­нать.

Как они бы­ли сча­ст­ли­вы! И вдруг эта бо­лезнь. Она как смерч во­рва­лась в их дом и раз­ме­та­ла всё во­круг. Всё про­изош­ло так бы­ст­ро и так не­спра­вед­ли­во, что они не ус­пе­ли опом­нить­ся.

– Гос­по­ди! За что?! Нет, я не от­дам её Те­бе!

На­ста­ло но­вое ут­ро. Со­вер­шая об­ход, глав­ный врач по­до­шел к Жор­жу, мяг­ко об­нял его за пле­чи и пред­ло­жил не­мно­го от­дох­нуть, ска­зав, что по­си­дит с Ирэн вме­сто не­го. Но Жорж от­ка­зал­ся. Те­перь он точ­но знал: по­ка он с ней, по­ка он дер­жит её ру­ку в сво­ей, Ирэн бу­дет жить. Она не покинет его.

На чет­вер­тое ут­ро мед­се­ст­ра, за­шед­шая в па­ла­ту, уви­де­ла, что при­бо­ры вы­пи­сы­ва­ют пря­мую ли­нию. А ру­ки Жор­жа и Ирэн бы­ли со­еди­не­ны. Мед­се­ст­ра при­кос­ну­лась к Жор­жу. Ру­ка его бы­ла хо­лод­ной...