Наталия Пейсонен
Наталья Пейсонен родилась в Петрозаводске. В 1992 году переехала в Финляндию.
В июне 2008 года окончила в Москве РАТИ (ГИТИС) по специальности актриса музтеатра. В настоящее время проживает в Италии. Свободно владеет русским, финским и английским языками, изучает итальянский. Автор стихотворного сборника «До и после тебя». Является лауреатом международного поэтического конкурса о музыке «Бекар», победителем конкурса «Всенародная поэзия». Участник многих коллективных сборников и альманахов. Победитель международного поэтического конкурса «Время любить» (2008, Новосибирск). Финалистка IV международного конкурса молодых российских поэтов зарубежья «Ветер странствий» (2009, Рим).
ПРО НЕЕ
И как оказалось потом, ее звали Карина.
Тонкая девочка, с южным разрезом глаз.
Она улыбалась загадочно и невинно,
говорила ему о Прусте, о том, что Ларс
ее удивляет каждой своей картиной,
что ее неизменно вечно влечет в Париж.
И как ей нравятся лавки и книг старинных
переплеты. И нравятся виды с крыш.
И все это было так и легко, и мило.
Они опять заказывали шабли.
Он не любил ее. Она его не любила
еще. И речь совсем не шла о большой любви.
И было поздно. И так она пахла югом,
и юность сочилась из всех ее пор и жил.
И он обещал ей быть самым верным другом,
и ей себя по-дружески одолжил...
А воздух уже вовсю был пронизан мартом.
И в богом забытом месте лишаясь сна,
дочитывая «Страсти души» Декарта,
его ждала хорошенькая жена.
И было не больно. Это была не я.
Только тень моя.
Только тень моя.
Только тень моя.
МОСКВА ONLINE ИЗ ПИСЕМ
А. Т.
– С добрым утром, малышка, – потом: – Как проходит твой день?
Как живется тебе в лабиринтах запутанных улиц?
А в Москве небо хмурится. Благоухает сирень.
Северянин... – ты помнишь? Ну да… я последний безумец.
Я все помню. Смеешься? Я сотни, нет, тысячи раз...
перечитывал тексты твоих удивительных писем,
спотыкаясь о странность смешных зашифрованных фраз.
Не подумай, малышка, я – счастлив! И я – незвисим
от тебя... от тебя. Только светлые лучики глаз
твоих снятся – и снятся – и снятся – и снятся, а ты
все такая же чудная – платьица-лямочки-ленты...
И зачем ты уехала? В поисках странной мечты...
А когда-то у нас с тобой были (ведь были!) моменты.
Ах, малыш, ты сбежала за сотни, за тысячи, за
неизвестную цифру несчитанных мерных отрезков.
Каждый раз, как post scriptum в конце, – «возвращайся назад».
– Не молчи. Ради этого я отбелю занавески,
перекрашу Москву в апельсиново-праздничный цвет
и куплю для тебя все тома неизвестных поэтов.
Ты же знаешь, что я никогда никого так... (delete)
... так не ждал. Возвращайся. Я очень надеюсь на это.
ROXY
Roxy, детка, дорогая моя, не плачь,
завтра будет, поверь, и сложней и горше.
И на том, что сломалась кукла / потерян мяч,
жизнь не заканчивается, не морщи
нос свой веснушчатый, не тереби подол
платья (плевать, что порвалось и платье тоже).
Послушай, завтра рыжий какой-нибудь на футбол
позовет тебя и будет касаться кожи
твоих уже не детских / не взрослых еще колен
неумело, и ты решишь, что он – «совершенно классный»,
а потом какая-нибудь из Лен
расскажет тебе, что видела его с «длинной Настей».
И будет обидно. И горько до самых слез.
И кто-то добрый даст тебе сигарету,
и ты, наглотавшись дыма, совсем всерьез
поклянешься, что не простишь ему «Настьку эту».
А откуда-то сверху из динамиков звучным / зычным / ррраскатистым «Roxanne...».
Детка, не плачь, купим тебе завтра как минимум новый, модный,
джинсовый сарафан.
