Надежда Жандр
Родилась, выросла, училась в Ленинграде. Образование – филологическое – немецкий язык и литература. Продолжила обучение в Финляндии, в университете города Вааса: немецкая литература и литературоведение. Автор четырёх поэтических сборников: «Королевская охота» (Санкт-Петербург, 2000); «Свирель» (2007), «Пчёлы Рассвета» (2009; Вааса, Финляндия), «Театр бессонниц» (Санкт-Петербург, 2011). Член международной творческой ассоциации «Тайвас» (Хельсинки).
* * *
Касались пальцами, писали письмена,
ступали на воду и пели, пели,
и видел нас старик, листвою вяза
лицо своё укрыв. И он был вечер.
Колодец снов, раскидывая блики
по глади камня, слушал, долго слушал.
На глубину кидали поцелуи,
тянулись до его ночного солнца.
И застывали, обратившись в пену
черёмух горьких, золотой корицы,
застав себя врасплох. В его объятьях
лучились, таяли, летели и лучились.
* * *
Ментол и мятая полынь – налёт минутный
по листьям – инеем, по льду – весенней кровью,
Селены солью по губам, горчащей пеной,
черёмух жгучею волной и… поцелуем...
И дрожью свадебных ветвей, весёлой плетью,
и мятным таяньем в груди, и взглядом волчьим,
ожёгом ревности, душою обнажённой,
и тёмным пламенем твоим, и… поцелуем...
И жаром тёмным о шершавые ладони,
и хрустом белого крестца, песчаным смерчем,
молитвой, судорогой, воем, чёрным солнцем,
животной ласкою, клинком и… поцелуем...
И мятным таяньем в груди, и взглядом волчьим,
Селены солью по губам, горчащей пеной,
по листьям – инеем, по льду – весенней кровью,
и тёмным пламенем твоим, и… поцелуем...
* * *
Спи. Спи один – через ночи, на мокром плаще.
Сердца услышишь толчки и, сперва понарошку
ягоды терния пробуя, вечный ничей,
солнечным соком растаешь, на звёздную крошку
соль променяешь, рутину, привычку терпеть,
ждать и бояться, коснётся ли вестник небесный
рыцарских плеч или ляжет тяжёлая плеть.
Плоти сиротской живой, но холодный опреснок
жертвенным жжением, тяжким толчком изнутри,
светом нездешним – клеймом запоздалой любови,
отрока-птицы судьбы причасти и умри,
только воскресни и стань у себя в изголовье.
Спи. Спи один. Ибо ангел терновника – ты,
с пальцев нектар золотой распадётся лучами,
тихо коснётся венца, и возникнут мосты
между тобой и тобой. Эта сила – мы сами.
* * *
И вспомнить голос. Он дрожит,
касаясь верхнего регистра,
и словно шелестят ужи
на выдохе, и к уху близко
летит фальцетом нож стрижа
в разрезе звука запредельном.
Ты что-то мне хотел сказать? –
Глубокий вздох и взгляд бесцельный.
И вспоминать твои глаза
цветочно в уголках щекочет.
Ну, что ты мне хотел сказать? –
Ресницы, веки, прочерк, прочерк...
Скольженье бусины зрачка –
то нефть играет в поволоке.
Береговая нить Балкан
не мысли – импульсы, истоки...
Да! Мысли вспоминать твои,
в сон по касательной – и мимо.
И центробежно, на крови
несёт челнок любви лавина
беспамятства, безверья, бес...
Не распознать немого слова.
Мгновение – и вот – исчез
мираж. Desipere in loco *.
МАЙРИНК
...читателям «Голема»...
Мастер Пернат сумерек, лёгкой дрожи,
тихих шагов в сон Соляной башни
долго искал лик на себя похожий,
лишь на себя, только чуть-чуть страшно:
вьётся клубок в ночь, нить – паутиной,
в пепельной дрёме гаснут серые свечи,
сердце коралла связано лентой длинной,
сердце граната горем горит вечно.
Тянет туман лента-река – Влтава,
тонущий воск – резанное запястье,
губы кривых зеркал шёпотом алым
скажут опять: ты – королевской масти,
мастер шутов, книгу судеб листая,
в доме пустом, где ни дверей, окон,
только услышь, – прошелестит: Шемайя...
только пойми: это не склеп – кокон.
У синагоги – ночь, белые камни
там, на погосте, – сонными мотыльками:
«Мастер – пернат, он отопрёт ставни,
он их найдёт! И улетит с нами».
МИМОЗЫ НЕЖНЫЕ КОМОЧКИ
Мимозы нежные комочки
веснушками по наждаку асфальта
да по щетине
твоих небритых щёк. Восточный
и пряный аромат. Моё контральто.
Глаза мужчины.
* * *
Лечь, обнять, ничего не помнить,
тишину глотать полутёмных комнат,
отвести глаза от стены портретов:
не бесстыдство, нет, но безумство это...
* * *
И было зябко, и качель скрипела
в колодце гулко, капали слова
о том, что жизнь, расчерченная мелом, –
логично-перспективнейший провал.
* * *
А ты листал меня, любимый мой, листал,
дрожал в глазах знакомый беглый почерк:
чернила белой ночи, многоточье...
И ты – устал...
* * *
Медленно курить в шевроле соседа,
отвечать (зачем?) на его улыбки,
просто «никогда», «золотое кредо»,
камнем тянет вниз. Под ногами зыбко.
* * *
Тебе я подарю Троянского коня, –
скреплю моей флотилии обломки.
И рухнут стены! И пойдёт... возня,
лишь только нас окутают потёмки.
* * *
Сон короток, глаза – ночные угли,
полярных сов кочуют облака,
двойняшки инь и янь монеткой круглой
Луну кидают в реку молока.
