Вечерний поезд
Ещё сильней осознаю:
жизнь — неоконченная повесть,—
когда сажусь в вечерний поезд,
дарящий временный уют.
Бродяжий ветер, вслед мне вей!
Для многих нынче я — пропажа...
А за окном плывут пейзажи
печальной Родины моей.
А позже ночь зажжёт огни —
они вовсю захороводят...
Как быстро наша жизнь проходит —
её не торопите дни!
Я жив. Пьян тем, что не нальют:
я — в поэтическом запое...
Благодарю, вечерний поезд,
ты — вдохновения приют!
* * *
В Феодосии — дождь,
он ломает курортникам планы.
Где же бархат сезона,
коль пляж Золотой опустел?
И заезжие «звёзды»
здесь реже, хотя без обмана,
душу радуют пеньем,
а глаз — амплитудою тел.
Ноги в мокром песке,
но пойду постою на причале:
он бетонною грудью
таранит седую волну.
И в солёные брызги
срываются с криками чайки:
впечатленье такое,
как будто хотят утонуть.
Ветер с моря подул,
пригибая деревьев верхушки.
Слишком ранняя осень,
быть может, в Крыму неспроста...
Под дождём бронзовеет
Александр Сергеевич Пушкин,
на прогулку он вышел
сегодня, увы, без зонта.
Всю ночь шёл дождь...
Наверное, донельзя пропиталась
водой с небес осенняя земля...
Всю ночь шёл дождь, и вызывают жалость
озябшие, без листьев, тополя.
Быть может, им приснилась зелень кроны,
а в ней весёлый птичий пересвист...
Но явь скудна: промокшие вороны,
нахохлившись, сердито смотрят вниз.
Но мы-то вовсе в том не виноваты,
что мир продрог, дороги развезло...
Осталось лишь одно — и здесь права ты —
искать друг в друге летнее тепло.
Проснусь, а за окном — февраль...
Я упивался этим сном,
что, в принципе, большая редкость:
весны дурманящая веткость
меня раскачивала в нём.
В бокалах расплескался смех:
мои друзья, которых нету,
свершив с Небес на час побег,
со мной курили сигареты...
Кратка их самоволка — жаль...
Да, видно, долог путь обратный,
да, видно, строг там страж привратный...
Проснусь, а за окном — февраль...
Давай подпишем мир...
На порубежье лжи и правды —
канатоходцам мы под стать...
Родная! Если я не прав был,
начнём всё с чистого листа.
Тебя ведь тоже жизнь кружила
не только в дыме папирос...
Но, слава Богу, мы-то живы,
теперь — надолго и всерьёз.
Уставшие от войн и зла,
давай подпишем мир сегодня.
Смотри: на храме купола —
как слёзы светлые Господни...
Отчего ж тогда, светлый ангел мой...
Расстреножены, растревожены,
мысли бродят в гулкой ночи —
что-то ищут в прошлом, заброшенном,
пальцы жгут огарком свечи...
Хвори нет во мне, и не в пьяни я,—
что ж кромсать себя, потрошить?
Да неужто воспоминания,
как святой отец, покаяния
от моей заждались души?..
Вроде жил с умом, не ходил с сумой,
верил в доброе горячо...
Отчего же тогда, светлый ангел мой,
ты покинул моё плечо?
Плещется Земля тихо травами,
птичьей трелью воздух прошит...
Мысли цепкими волкодавами
научились душу душить...
Живите в радости, отрада...
Твои глаза зелёные, твои слова обманные...
Константин Подревский. Романс
Мне тему бы начать иную,
хочу, да что-то не могу:
немыслимо меня волнует
рисунок тонкий Ваших губ...
Я был в объятьях правды голой
и у колен роскошной лжи...
Ну почему Ваш дальний голос
над головой моей кружит?
Земному мне — земное надо:
не кормят басней соловья...
Живите в радости, отрада
зеленоглазая моя!
* * *
Памяти Якова Рудя
Я не знаю, сколько проживу,—
есть секреты за семью замками,
но всё чаще глажу я руками
эту землю, листья и траву.
И в былом каком-то пустяке
вдруг черты встречаю совершенства,
и неизъяснимое блаженство
дарит чья-то песня вдалеке.
А порой гляжу: на склоне дня
по тропе на алом небосводе
мальчик, так похожий на меня,
босиком за горизонт уходит...
На руинах Арабатской крепости
Шуршат современья будни,
и в такт азовской волне —
«Sic transit Gloria mundi!» [1]
на память приходит мне.
Руины османской твердыни,
подход стерегущей в Крым...
Внушительно и поныне
наследие той поры.
Здесь властвовали янычары,
шайтана коварней и злей...
а нынче — всё одичало,
на камнях лишь кольца змей.
Фельдмаршал отважный Миних
османскую крепость взял...
На пляже — дамы в бикини,
И сёрфинги вдаль скользят...
Шуршат современья будни,
и в такт азовской волне —
«Sic transit Gloria mundi!»
на память приходит мне.
* * *
Ах, сударыня, простите!
Да туда ли я попал?
На порог меня пустите,
я ж не камнем к Вам упал.
Я на встречу к Вам без лени
долго ехал, много шёл,
чтобы трепетных коленей
целовать душистый шёлк.
Ничего не говорите!
Всё пойму я, Вас любя.
Вы рискните: подарите
на сегодня мне себя.
Ах, как мело...
Морозный вечер отгорел.
И снег — искрист. И минус восемь.
И нелегко поверить вовсе
в начало марта на дворе.
Как водит за нос нас зима!
Ей календарь не стал указом...
И понимаешь это сразу,
дверь приоткрыв: а снега — тьма.
Ах, как мело весь день вчера,
сугробов круг — непрерываем...
И зябко ёжатся трамваи
на остановке до утра...
__________________________________
1. «Так проходит земная слава!» (лат.)
