litbook

Проза


Желания0

П Е Р Е П И С К А        
(жизнь в sms-ках)

17 лет

«рст тыгде»
«абвгдома»
«опр спиш»
«руск22ий кклм делаюзафтра()( дектан»
«выхади двор,,,ээю!»
«немогу   родит(((? домане пустют закалибали»                                                  

20 лет

«тыгде»
«в универе»
«пошли вечерклуб идут ирка машка потом надачу кним!!!»
«лавэ нет занятьнадо»
«нетупи занимай и смсся»

30 лет

«ты где»
«в третьяковской галерее»
«извините ошибся номером»

40 лет                                                                                                                                                                                                                                                                                        «Ты где»
«Дома смотрю футбол»
«Бери выпить иди ко мне смотреть моя свалила 2 дня тёще Ирка Машкой уже едут!!!»
«Напиши смску чтоб я своей показал»
«Сергей у меня умерла тёща в Тамбове помоги похоронить поехали на два дня в Тамбов»
«Еду»                                                

50 лет

«Ты где?»
«В парке внуком играю прятки»
«приходи срочно эти старухи припёрлись Ирка Машкой боюсь начнут приставать»
«Бегу пока предложи поиграть прятки и запрись в туалете»                                                

60 лет

«Ты где?»
«ПИШИИИ  КРУПММНЕЕ  Я  ПМНОХО  ВЗИЖУ»
«ТЫ ГДЕ?»
«В БОЛЬ  НИЦЕ  АВТРА ОПЕРРРАЦИЯ НА ВВГЛАЗА ПОТОМММ ПОДЖЕЛУАБВГДОЧНАЯ И ПЕ ЧЕНЬ»
«Я ТОЖЕ БОЛЬНИЦЕ ТОЛЬКО ПЕЧЕНЬ И ПОДЖЕЛУДОЧНАЯ ГЛАЗА ЕЩЁ ВИДЯТ»

80 лет

«ТЫ ГДЕ?»
«ИДУ ИЗ КУХНИ В КОМНАТУ А ТЫ?»
«ПОЛУЧИЛ ПЕНСИЮ ЖДУ ТЕБЯ У ПОДЪЕЗДА ТУСАНЁМСЯ»
«ВЫБЕГАЮ БУДУ К ВЕЧЕРУ ЕСЛИ ЛИФТ РАБОТАЕТ. ЗВОНИ ИРКЕ С МАШКОЙ»
«ЗВОНИЛ ОНИ ВЧЕРА В СОБЕСЕ КОЛБАСИЛИСЬ СЕЙЧАС ОТСЫПАЮТСЯ»
«ПОЙДЁМ ТОЖЕ В СОБЕС МОЖЕТ С КЕМ-НИБУДЬ ПОЗНАКОМИМСЯ»
«НЕ ЗАБУДЬ СЛУХОВОЙ АППАРАТ КАЛЬСОНЫ И КАК ТЕБЯ ЗОВУТ А ТО ОПЯТЬ ОПОЗОРИМСЯ»
«А КАК МЕНЯ ЗОВУТ?»
«ТЫ ГДЕ?»


    Ж Е Л А Н И Я

    Сначала Она хотела шаурмы и пива. Потом в кино и на самом интересном месте в туалет. Он покорно вывел Её из кинозала и ждал у туалета, держа в руках недоеденную шаурму и недопитое пиво. Через два дня Ей захотелось в ночной клуб и Он повёл Её туда, хотя ненавидел танцы, сигаретный дым и громкую музыку. Под утро Она пожелала спать на Его постели, но что б Он к Ней не приставал. Проснувшись, Она потребовала совсем наоборот. После «зачем ты это сделал?» Она попросила отвезти Её в хороший ресторан, где заказала салат «Цезарь», колечко с серёжками Себе и Своей маме, 350 грамм «Хенесси», стиральную машину, свадьбу на 200 человек Её родственников и что б там пел Дима Билан. Или, пожалуйста, Его любимый Элвис Пресли, Ей всё равно. После свадьбы Ей захотелось в Милан за новой сумочкой, поменять мебель, спать, стать певицей «как эта чёрненькая», в Париж просто так, три тысячи евро, в Лондон по магазинам, отдохнуть, «мама будет жить с нами», шубы «не в чём пол-Москвы ходит», джакузи, «отстань, я устала», пять тысяч евро, «я смотрю сериал!», красной женской машинки и ребёночка, «но что б не кормить грудью, я всё-таки певица». Потом покраситься, сто тысяч евро можно в долларах, «познакомься, это мой новый продюсер», сделать маникюр, «позовите сюда главного менеджера!!!», что б колледж был элитный, спать, «представляешь, я её опять разбила», нарастить ногти и отдохнуть в Италии без Него, к тому же у Неё там съёмки. Дальше шли изменить форму носа, купить новую квартиру, «я что, дура, на этом ездить?», коттедж, яхта, «я не буду жить в этом сарае!», что б Он замолчал, спать, свой салон красоты, омоложение в Швейцарии, «как дела у ребёнка?», дом в Ницце, что б Он уволил эту сучку, «фу, опять Альпы», пора делать подтяжку, «вы что, не знаете, кто я такая?!!» и новая машина с шофёром. А однажды, между Гоа и модной собачкой, Она вдруг сказала Ему: «Милый, мы столько лет вместе, но ты ни разу меня ни о чём не попросил… Может, у тебя есть какое-нибудь желание?  Если оно не сексуальное и не «свари пельмени», я его выполню». Он кивнул и ответил: «Я хочу, что б нас похоронили на разных кладбищах».
     Через три года, после тяжёлой и продолжительной жизни, Он наконец снова стал счастливым человеком.


    Ж А Л О Б А

                                       Хозяину магазина у меня во дворе
                                                                Гургену Григорьевичу.

    Уважаемый Гурген Григорьевич!
    Вчера я купил в Вашем магазине 3 кг свежих и румяных плодов яблони из Египта. Продавщица Филоненко И., как было указано на месте её – извините – груди, сказала, что они очень вкусные, сочные и дешёвые, что для меня, неработающего инвалида всех групп по душевному здоровью, немаловажно.
     Придя домой, я сел обедать этими плодами и смотреть по телевизору интересную передачу про то, как артисты катаются на коньках. Примерно на середине передачи я обнаружил, что внутри каждого вкусного и сочного плода яблони находится так называемый «огрызок» (далее – О.), который я не ем, но деньги за него мною тем не менее заплачены. Я решил досмотреть передачу, а заодно проверить оставшиеся фрукты на наличие в них оплаченных из моего кармана огрызков. Результаты проверки меня потрясли. В каждый плод, уважаемый Гурген Григорьевич, египетские товарищи засунули по одному несъедобному огрызку! Моё возмущение было так велико, что я, впервые в жизни не посмотрев заключительный блок рекламы, собрал все обнаруженные мной огрызки в количестве 16 шт., положил их в пакет с логотипом «Единой России» и вернулся в Ваш магазин.
     Подойдя к продавщице Филоненко И., которая, как ни в чём не бывало, так и стояла за прилавком, я предъявил ей чудом сохранившийся чек на плоды яблони, то, что нашёл внутри них и объяснил, что не имею претензий ни к египтянам, ни к ней, ни тем более к Вам, а просто прошу отдать мне деньги, так как жизнь и так не удалась, а тут ещё эти дурацкие несъедобные огрызки. Гр. Филоненко И., даже не покраснев, заявила, что она не покупает огрызки у населения и посоветовала мне обратиться вместе с ними в «Скорую психиатрическую», куда я и так обращаюсь довольно часто без её глупых советов. При этом она смотрела на меня таким взглядом, будто я не гражданин РФ, а какая-то дохлая мышка или импотент. Это, кстати, ложь – на мышку, даже дохлую, я не похож, а насчёт потенции можно спросить у моей соседки Ани, скончавшейся в 1978 году и похороненной на Домодедовском кладбище. Да там у любой можно спросить, что я и объяснил продавщице Филоненко И., но она демонстративно отвернулась и начала обслуживать мужчину, отдалённо напоминающего врага народа Березовского. Я слегка повысил голос и попросил гр. и продавщицу Филоненко И. всё же взвесить обнаруженные мной огрызки и вернуть мне их стоимость, вычтя её из стоимости самих плодов. Я так же рассказал ей, что как-то вечером купил шоколадное яйцо и продавец честно предупредил меня о наличии внутри яйца пластмассового огрызка, из которого можно собрать дракончика, чем я и занимаюсь последние 3 года, но получается паровозик, а получится ли паровозик из огрызков, купленных у неё, это ещё вопрос. Мужчина, похожий на Березовского, спросил, почему я не в школе для дебилов, а гр. Филоненко И., пока я объяснял, что в 54 года в школу не ходят даже дебилы, оскалилась, взяла один из моих огрызков и бросила его в район моего лица русской национальности, при этом громко призывая на помощь охрану. Вышедшему охраннику продавщица Филоненко И. и мужчина вылитый Березовский указали на мои умственные и физические недостатки, не совпадающие, кстати, с моей историей болезни. Охранник отвёл меня в сторону, назвался Витьком и предложил выпить. Я гневно отказался и с удовольствием выпил. В процессе выпивания я изложил охраннику Витьку свои претензии и он успокоил меня, сказав, что действия гр. Филоненко И. это произвол и возврат к сталинским методам торговли, так как она грубо нарушила мои права потребителя, а именно статью № 1 «О возврате огрызков» (со слов Витька, но он знает). Поддерживаемый им, я вновь подошёл к прилавку и очень вежливо попросил всё же отдать мне деньги, можно даже каким-либо спиртосодержащим товаром типа портвейна. Пакет с логотипом и огрызками, кстати, был уже в руках у мужчины-Березовского, который попытался надеть его мне на голову, но я ловко увернулся, а продавщица – гражданкой я её назвать не могу – Филоненко И. сказала, что таких покупателей, как я, она своими руками, то есть лично, вешала бы вверх ногами прямо в торговом зале. При этом она применила ненормативную лексику, тюремный жаргон и неверно процитировала известную песню, пожелав мне или мгновенной смерти, или огромной раны в области паха. Затем она вырвала пакет с моими огрызками из рук Березовского и причинила мне им невыносимую боль в районе копчика. Во время причинения боли охранник Витёк неожиданно перестал меня поддерживать и я упал, ударившись всем телом о витрину с мясной продукцией.
     Жить в стране, в которой граждан бьют по копчику пакетами с логотипом правящей партии, не имеет смысла и я решил уехать навсегда к египетским яблоководам, но на подъезде к городу Кинешма был остановлен милицейским патрулём, который и вытащил меня из-под прилавка, где я ехал в купе повышенной комфортности. Этот патруль впоследствии оказался бандой оборотней, так как, не вняв моим просьбам о поимке Березовского, привёз меня в какое-то спецучреждение без туалета, где я и проснулся утром с плохим самочувствием из-за отсутствия денег. В этом учреждении я, кстати, был унижен раздеванием донага, то есть совсем, перед молодым врачом, пол не помню, и подвёргся пытке жаждой. Поэтому, уважаемый Гурген Григорьевич, и в связи со всем вышеизложенным я прошу Вас о нижеследующем:
    1) Возместить мне моральный и физический ущерб, нанесённый пытками и унижением в спецучреждении, в размере 100 рублей и пачки «Явы».
    2) Запретить гр. – продавщицей я её назвать не могу – Филоненко И. при моём появлении в магазине интересоваться, чем кормят в больнице им. Кащенко и сколько в год моего рождения стоил аборт, что моя мама пожалела таких денег. Также прошу оштрафовать её в мою пользу на 100 рублей и что-нибудь запить.
     3) Принять все меры к поимке Березовского, опознать которого можно по моим огрызкам (далее О.) и логотипу «Единой России» на пакете. Скорее всего, в данный момент он сожительствует с гр. и продавщицей Филоненко И. по адресу г. Лондон, ул. Первомайская, д. 37, где я пару раз их видел.  Премию за поимку в размере 100 рублей и килограмма пельменей отдать мне.

     С уважением к Вам и к Вашему малому бизнесу постоянный покупатель Ваня Лепёшкин, ну в такой шапке ещё смешной хожу, Вы вчера видели.      


      Л Е Д О Р У Б   Т Р О Ц К О Г О

     Телефон зазвонил резко, противно и неожиданно, так как был отключен три месяца назад за неуплату. К тому же было рано, часов двенадцать, и я, причисляющий себя к творческо-креативному гламурному бомонду, то есть к безработным иждивенцам, ещё спал.
     - Масюкевич, Максим Александрович? – голос в трубке был тоже резкий, противный, но властный.
     Я ответил, что я это я.
     - Вас беспокоят из администрации президента России, моя фамилия Татаринов. – продолжил голос.
     - А президента России как фамилия? – спросил я.
     - Мы вам телефон не для шуток подключили, Максим Александрович. – в голосе послышались стальные нотки: - Дело в том, что ваш дом очень удобно расположен. У вас же Первомайская, тридцать семь?
     Я кивнул.
     - Первый этаж?
     Я снова кивнул.
     - Всё правильно. Ваш дом единственный, стоящий в глубине. Можно отследить подъезды, плюс спортплощадка, детская площадка, он это любит, в общем, по нашему мнению и мнению охраны, идеальный вариант. Запоминайте – через неделю к вам неожиданно для вас, для нас и для всей страны в гости заедет президент. – Татаринов немного помолчал и продолжил: - Будет проезжать мимо и заедет. Вы понимаете, какая это честь и, в тоже время, ответственность?
     Я задумался. У меня вчера в гостях Марат был, одноклассник, вот это была ответственность, не знаю, правда, насчёт чести. Сто двадцать килограмм живого веса, постоянно норовящие упасть то на стол с напитками, то на аквариум с рыбками.
     - А как я его узнаю, президента вашего? – наконец спросил я.
     - Во-первых, не только нашего, но и вашего тоже, - ответил Татаринов: - А, во-вторых, вы что, не знаете в лицо президента страны? Телевизор у вас есть?
     Телевизор у меня был, но работал как тумбочка, что-то с ним случилось лет пять назад, а мастера вызвать времени нет. Я так этому Татаринову и ответил.
     - Хорошо. Через час к вам приедут наши сотрудники, ожидайте. А я приеду вечером, побеседуем.
     Через час у меня под окном припарковалась неприметная «Газель» с надписью «Школьные завтраки», из неё вышли несколько человек и, не обращая внимания на домофон, зашли в подъезд. Я не стал дожидаться звонка, открыл дверь и сразу получил замечание.
     - А вот дверь, Максим Александрович, без звонка больше не открывайте, - сказал стоящий первым усатый мужчина в очках и зашёл в квартиру: - С сегодняшнего дня у вас не личная и приватизированная жилплощадь, а, понимаешь, государственный объект. Теперь здравствуйте. Меня зовут Сергей Леопольдович, я ваш куратор на эти семь дней. И ещё насчёт двери. Вообще до визита президента к ней не подходите. Вы кого-то ждёте?
     - Вас ждал. – честно ответил я.
     - Это приятно, нас, понимаешь, мало кто ждёт. – Сергей Леопольдович хмыкнул и продолжил: - Познакомьтесь.
     Из комнаты вышла миловидная женщина с холодным взглядом и улыбнулась. От её улыбки у меня в голове застучал ледоруб Троцкого, под окном проехал грузовик режиссёра Михоэлса, а про то, как она оказалась в комнате, где я недавно в одиночестве спал, я решил вообще не думать.
     - Татьяна Борисовна, - представилась женщина: - сестра вашей жены.
     - Э… - сказал я, а заговорил Сергей Леопольдович:
     - Президент захочет попить чаю с ватрушками, кто его будет угощать? Вы умеете печь ватрушки? А стол, понимаешь, накрыть, тут же будет телевидение, первый канал, второй, журналисты… И что у вас с ванной, вдруг он захочет руки помыть…
     И Сергей Леопольдович пошёл в сторону ванной.
     - Я насчёт жены… - кинулся я вслед за куратором: - Я же вроде как…
     - Успокойтесь, Максим Александрович, - остановила меня новоявленная родственница: - Ваша жена придёт через минуту и только на неделю, очень симпатичная девушка Лена. И давайте на «ты», нам работать вместе. Я, кстати, приехала из Балашихи, в гости к сестре. Работаю в страховой компании, менеджер. А вот и Лена.
     Моя жена действительно оказалась симпатичной высокой блондинкой и я решил сразу пошутить по поводу отдачи супружеского долга. К счастью, пошутить мне не дали.
      - Майор ФСО Круглова. – сказала симпатичная блондинка и ледоруб Троцкого снова застучал в моей голове, и где-то вдалеке заиграл радиоприёмник барда Галича, а шутить расхотелось навсегда: - Прикомандирована к вам в качестве супруги. Показывай, муж, кухню. Осваиваться будем…
     Остаток дня мы осваивались, а вечером, как и обещал, приехал Татаринов. С ним приехали рабочие, сразу приступившие к ремонту ванной, и почти новый телевизор. Татаринов осмотрел квартиру, поговорил наедине с моими родственницами, с Сергеем Леопольдовичем и, видимо, остался доволен. Потом он подарил мне портрет президента в дорогой рамке и мы сели пить чай с ватрушками. Ватрушки были вкусны, чай сладок, но я не обращал на это внимания. Меня тревожила дальнейшая судьба телевизора, прекрасного плазменного телевизора со встроенным ДВД. Оставят ли его мне после визита, ведь мой старый телевизор они уже вынесли на помойку? Или он на балансе ФСО и они возят его по всем квартирам, которые посещает президент? А может, это вообще личный телевизор президента?
     - О чём вы думаете, Максим Александрович? – вдруг спросил Татаринов: - Вам не нравятся ватрушки? Или вы не хотите помочь нам, а, значит, и своей Родине?
     И вновь застучал в голове ледоруб Троцкого, и раскрылся отравленный зонтик болгарина Маркова. Я решил оставить вопрос о телевизоре на потом, откусил ватрушку и ответил:
     - Ватрушки нравятся. Помочь хочу. Просто я подумал, что есть более достойные люди… Вот надо мной, Паша и Маша, он банкир, она домохозяйка, двое детей… Я у них взаймы часто беру…
     - Второй этаж не подходит. Он там будет как мишень в тире. К тому же президент страны в гостях у банкира это не очень правильно, ему ж взаймы не нужно. А семья хорошая, мы знаем. Итак, президент приедет к вам ровно в десять утра и пробудет пятьдесят три минуты…
     - У нас здесь по утрам пробки… - вставил я.
     - В это утро пробок не будет. – твёрдо сказал Татаринов: - Да, совсем забыл – вам знакома гражданка Вережанская Виолетта Павловна, пятидесятого года рождения?
     - Да, знакома…
     - Шла к вам, мы попросили этого не делать. Проживёте неделю без гражданки Вережанской, к тому же пятидесятого года рождения?
     - Проживу, конечно. Телевизор буду смотреть…
     Но мой слабый намёк остался без внимания и Татаринов, достав из портфеля какие-то бумаги, продолжил:
     - Вот запись вашей непринуждённой беседы с президентом. Главное – вам, как представителю творческой интеллигенции, нравится отношение президента к культуре, поэтому вы поддерживаете все его начинания. Вот список начинаний. Теперь жалобы. Их у вас одна – вы недовольны ростом тарифов ЖКХ, он отвечает, что только что подписал указ… Ну, словом, как всегда отвечает. Вот текст жалобы. Дальше наша-ваша жена наливает чай, угощает президента ватрушками, которые сама испекла, президент пьёт, благодарит, встаёт, спрашивает, есть ли у вас какая-нибудь личная просьба к нему, как к президенту страны. Тут важно – вы отвечаете, что есть. Потом излагаете эту вашу личную просьбу, вот, кстати, и её текст. Президент обещает разобраться, благодарит за ватрушки и уезжает, вы с чистой совестью приглашаете постаревшую ещё на неделю гражданку Вережанскую. Всё понятно?
     - Понятно. – ответил я и взял отпечатанные листки с начинаниями, жалобой, личной просьбой и непринуждённой беседой: - Это всё наизусть учить?
     - А вы, Максим Александрович, сами как думаете? – спросил Татаринов с интонацией, от которой застучал, застучал в голове ледоруб Троцкого, а перед глазами закачалась петля поэта Есенина.
     Спалось мне в эту ночь плохо. Во-первых, жутко храпели на своих раскладушках моя жена майор ФСО Круглова и её сестра из Балашихи, чьё звание я так и не выяснил, но, думаю, не ниже капитана, а, во-вторых, два молчаливых мужика, дежурившие в прихожей, каждые полчаса заглядывали в комнату и обводили её тяжёлым взглядом. Проснувшись с ощущением лёгкой арестованности, я посмотрел на президента в дорогой рамке, поздоровался с ним и вышел на кухню. Жена-майор уже приготовила завтрак, сестра майора мыла сковородку, два молчаливых мужика в прихожей сдавали дежурство двум другим молчаливым мужикам, а за окном… За окном творилось необыкновенное. Свежевыкрашенным фасадом сиял дом напротив. Вокруг детской площадки за ночь выросли голубые ели, а на самой площадке дети с радостью катались на аттракционах, вывезенных, судя по всему, из Диснейленда. На спортплощадке играли в футбол ребята в костюмах-тройках и тёмных очках, переговариваясь между собой по рациям. Подтянутые, голубоглазые и светловолосые дворники мыли шампунем только уложенный асфальт, а молодые мамы с пустыми колясками походили одновременно на женскую сборную России по самбо и на участниц конкурса красоты. Редкие прохожие в плащах и шляпах совершенно не были похожи на прохожих, а выглядели, если честно, как сотрудники ФСБ. Но я не стал об этом никому говорить и сел завтракать.
     А через неделю, наконец, наступил день визита. В пять утра меня разбудила собачка спаниель, деловито обнюхивающая комнату, и её хозяин, делающий тоже самое. С кухни доносился аромат свежевыпеченных ватрушек и, дождавшись, когда человек с собакой обнюхают каждый сантиметр из моих жилых метров, я встал, дружески кивнул портрету и пошёл бриться-умываться, повторяя про себя давно выученный текст беседы с президентом. Потом я пил кофе, получая последние инструкции и наставления, надевал новый спортивный костюм и помогал прибывшим заранее телевизионщикам расставлять их аппаратуру, которая, кстати, расцарапала мне весь линолеум. А ровно в девять часов пятьдесят восемь минут моя квартира неожиданно опустела и во двор въехал кортеж президента.                             
     Президент оказался приятным, улыбчивым и вполне свойским, извинился, что заехал без предупреждения, с удовольствием ел ватрушки, много шутил про президента США, рассказал анекдот про борьбу с коррупцией, чем ужасно рассмешил мою жену-майора и её сестру, спросил у меня совета по поводу реформирования госструктур и внимательно выслушал жалобу на рост тарифов ЖКХ. Ответив точно по сценарию, что он только что подписал об этом указ, президент съел пятую ватрушку, встал и спросил, глядя в глаза мне и одновременно в объективы всех телекамер:
     - Ну а какая-нибудь личная просьба ко мне, как к…
     - Есть. – твёрдо ответил я, недослушав президента и ледоруб Троцкого занёсся над моей головой, и в лицо уже летела струя цианистого калия националиста Бандеры: - Есть. Вы мне телевизор не оставите?
     Проснулся я от непривычной тишины, но, к счастью, в своей кровати. Первое, что я увидел, был мой старый телевизор, стоящий на своём месте и выполняющий роль тумбочки.  На нём лежало письмо-уведомление о повышении тарифов ЖКХ в два раза. Я вскочил и выбежал на кухню. Нет, никаких следов визита президента не было, даже ватрушечных крошек, даже царапин на линолеуме от телевизионной аппаратуры, да и за окном… За окном всё было как всегда -  на спортплощадке выгуливали своих собак соседи, гортанно переговаривались дворники-хлопкоробы, а на детской площадке, на качелях, поставленных ещё пленными немцами, сидела пара алкашей с бутылкой. «Как же так…» - подумал я, а вслух сказал:
     - Как же так? Что ж это за власть такая, которая обманывает свой народ даже во сне? Власть подлецов во главе с президентом, который богатеет на бедах своего нищего народа! Указ о ЖКХ он подписал… Нет, только переворот, только революция спасёт эту страну от гибели! И если надо возглавить это революционное движение, то я…
     В комнате раздался непонятный звук, как будто что-то упало-разбилось и одновременно зазвонил дверной звонок. Я пошёл открывать, по дороге заглянув в комнату, и… Холодная липкая струйка медленно протекла по спине, а ужас заставил закрыть глаза. На полу, в осколках от разбитого стекла, лежал подаренный Татариновым портрет президента в дорогой рамке. В дверь продолжали звонить, и я уже знал, кто за ней стоит, сжимая в руках ледоруб Троцкого. На ватных ногах я добрёл до двери, сказал последнее «прощай» своему отражению в зеркале, повернул ключ, зажмурился и прикрыл голову в ожидании удара. Но удара не последовало.
     - Ты чего? – раздался голос Вережанской Виолетты Павловны, пятидесятого года рождения и я открыл глаза.
     Действительно, это была Виолетта Павловна, удивлённо глядящая на меня, а у её ног стояла запечатанная коробка с плазменным телевизором со встроенным ДВД.
     - Опусти руки и занеси телевизор. – скомандовала Виолетта Павловна.
     - Откуда он у тебя? – слабо спросил я.
     - Государство подарило, на сорокапятилетие трудовой деятельности. Там, на коробке, и наклейка специальная.
     Действительно, на коробке была яркая наклейка с надписью «В. П. Вережанской в честь 45-летия трудовой деятельности на благо государства от этого государства».
     - У меня же два телевизора есть, этот решила тебе отдать, а то живёшь, как в пещере, ни одного сериала не видишь. – продолжала говорить Виолетта Павловна: - С тобой и обсудить скоро нечего будет…
     И я занёс коробку в квартиру.
     Вечером мы лежали и смотрели «Новости». Показывали президента страны, который в каком-то городе зашёл в гости к простым людям и долго с ними беседовал, угощаясь ватрушками. Простые люди, кстати, были очень похожи на моего куратора Сергея Леопольдовича и майора ФСО Круглову. Хотя, может быть, мне это просто показалось…
     - Всё-таки хороший у нас президент, и государство хорошее. Всё для народа делают - телевизоры дарят, ватрушки едят… - пробормотала в полусне Виолетта Павловна: - Правда ведь?
     Я вспомнил про яхты олигархов и про нищих пенсионеров, вспомнил про вымирающие деревни и пятиэтажные коттеджи чиновников, про тарифы ЖКХ и зарплату начальника этого ЖКХ… Но ледоруб Троцкого стучал в моей голове, ледоруб Троцкого, и так уютно бубнил со стены новый телевизор…
     - Правда. – ответил я Виолетте Павловне, посмотрел на портрет президента в дорогой рамке и громко добавил: - Завтра надо стекло вставить. И рамку подороже купить, из красного дерева.
     Теперь я знал, что буду жить долго. И, может быть, счастливо. Мужья майоров ФСО должны жить долго и счастливо. Хотя бы в своих снах…

    

Рейтинг:

0
Отдав голос за данное произведение, Вы оказываете влияние на его общий рейтинг, а также на рейтинг автора и журнала опубликовавшего этот текст.
Только зарегистрированные пользователи могут голосовать
Зарегистрируйтесь или войдите
для того чтобы оставлять комментарии
Лучшее в разделе:
Регистрация для авторов
В сообществе уже 1129 авторов
Войти
Регистрация
О проекте
Правила
Все авторские права на произведения
сохранены за авторами и издателями.
По вопросам: support@litbook.ru
Разработка: goldapp.ru