● ● ● ● ●
Отгулял в захолустье мой сад,
и персоны родные
так смущённо и юно глядят
в эти дни наградные.
Всё тут – жизни бедняцкий обоз,
всё – о жизни рыданье…
Морок леса, цыганский гипноз
вновь внедрился в сознанье:
вот Солярис по душу мою!..
что ж, и ровню и пару
покажи сквозь прореху в раю,
как с борта – Кандагару:
мой полковник-лопух-лейтенант
здесь в составе природы,
и замкнули мы нашим «Шиндад»
Минеральные Воды…
…Я прошу об отваге, где – край,
где томится и тает, -
про маньчжурские сопки пускай
в голове мне играет…
…Мать ушла и очей не смежив,
как в подводном – открыла…
Эти яблоки, белый налив,
изо всех и любила.
● ● ● ● ●
Жуть какая футболы, забавное горе моё!
что , маньяк? что, фанат ? - бей в ладони, то охай, то ахай..
Мне бы "Кояннискацци"*, любимый фильмец, ленту "Птицы", вообще про зверьё,
иль Караченцев пусть с самурайской помятой мордахой!..
Нежный дым от осиновых дров, полосатый зелёный закат,
монастырская строгость лесов, звон посуд от состава ночного:
(товарняк на Смоленск? одинокий как я?) - о тебе, о тебе говорят,
эти, в поисках дани, с рассветом серебряны губы сжимающи снова.
Что, ты будешь сдаваться?Ах, с важной печалью на милом лице -
(нет, и я не сдаюсь !) - всё со мной то грубя, то лукавя...
Ну, скажи "барбарис"! ... "р" неострый на слоге в конце!
Повтори мне "на бис!" "барбарис". Чуть заметно, по-детски картавя.
---------------------------------------------------------------------
*"Koyyanisquatsi" (1983)., реж. Годфри Реджио
● ● ● ● ●
посвящается IХ форуму русистов Украины
на автобазе в лужах закат и поёт сверло.
горек и прям, одинок я, - такой сутба...
ты мне не брат, без обиды : заткни хайло,-
где у нас пульт? - телевизор, шайтан-арба!
поезд в чугунных ботах рушился с гор,
но между тем рассекал степями, где срач.
только омела меня занимала, Сиваш, простор,
да антрацитовый, с бликами сини, грач.
мир меня ловит, иззубривая, дробя...
музей Шмелёва без света, там кто лепечет : "сплю-сплю!"?
слышишь, армада речи, ради тебя
всю тягомотину жизни перетерплю.
возлюблена до апострофа, эпиграфа, запятой!..
я не владею ни виллой, ни "калашом"...
...проклят конгрессом русистов и лично мной,
суржик влетал в вагон и пытал : " а шо?..."
● ● ● ● ●
"Фрам" и "Латам" - нет, не фирмы окон-фрамуг.
о, не гляди, как целую я календарь!
что ж ты, ночное солнце, такой дундук,
(это притом, что ты, безусловно, царь!)?
ждать-подыхать: резца в Господней фрезе,
слова! - ( всё Амундсен - нежели Невельской!..) -
дали б "Латаму", слепнущей стрекозе
радиопеленг - в арктический дым морской...
жизнь расточится - зверский мой нашатырь,
но не о том, что трассы асфальт в крови,
или - что ржав арматуры гранёный штырь, -
глупое сердце, бычий слепой пузырь
вдруг заблажит о сухих васильках любви!
ПАРАПЛАН
Вот купол, раздвоен, рифлён, - в зенит,
иль с горних скользит террас…
и тот, кто в постромки младенца вбит,
страдает, что мало глаз
на сине-зелёный бархат земли,
лиловую голубизну,
на эти ландшафты, что совлекли
одну за другой пелену;
на громыхающую стрекозу
ветра - (в эфире треск!);
на яркий топографский план внизу
и Бронниц далёкий блеск;
на спичечные коробки домов,
шоссейку в цветных жуках…
Ты долго готовился, но не готов
в дрожащих держать руках
чрезмерный мир… и нельзя вместить
во всхлипывающу суму…
Теперь ты не знаешь, как дальше жить
в чернильнице одному:
в чернильнице гасят - нет сил! - карбид,
всё чад, от машин бензин,
и циркульный - жирная тушь дрожит, -
рейсфедер-гигант вблизи;
и всё одиночество, всё письмо
кривое к утру… с ума
схожденье… сирени бы, что ль, в трюмо…
Молчи, вот придёт зима,
где хвойное над головой крыло,
зеркальной луны гало…
Видишь, как поздно, а всё светло.
И долго будет светло.
● ● ● ● ●
"Ах, моя твоя помнит, мой нежный!"
Борис Рыжий
("Достаю изкармана упаковку дурмана..." 1999 год)
кто там, Дубровский, в потёмкахне мог дормир?!
в пыльном АН-2 кемарит, поддат, десант.
найди у"Лед Зеппелин" песню для них"Кашмир",
в Минводах на стенке печатными вкривь"Шинданд"...
все не расстались, хоть множество их легло,
и поднялось, вошло в атмосферный слой,
массой воздушной давит вмоё стекло -
кумулятивно-бризантной своей волной...
и, Атлантиды гражданка, брезгливо зрю:
выпивкой и жратвой тут хоть завались!
что говорю? и кому это я говорю:
"мы не расстались с тобой! и мы не сдались!"
● ● ● ● ●
в моих глухих лесах я видела опять
тот лёгонький, наверно лисий череп.
Дубровский, нам не только в прятки не играть -
но даже не качаться на качелях!
самозабвенно так пионы здесь цветут -
как счастие, когда б Господня воля.
так рано стаи птиц черёмуху клюют -
она как дробь, что с Бородинска поля.
лермонтоведов дар, тут буйствует жасмин,
он пахнет на селе похоронами...
таинственен лишь дуб, мой верный господин , -
о, в центр Земли настропалён корнями.
вот это вот - и всё, что вместится в тире?..
я не люблю театр, но знаю толк в романах.
всё СУшек кувырки над садом о заре;
генштабовцы на мотопарапланах...
вот и пришло ко мне, - и , право, очень жаль! -
чудовище простого уравненья:
чем несказанней мир - тем яростней печаль...
я, наконец, молю любого утоленья!
● ● ● ● ●
Первый катер на Керчь в неприютную рань -
запах помню, но выключен звук;
побреши о бессмертной любови, Темрюк,
но останься светла, Тамань.
Средь цыганок-шалав, местных с вечным лещом
(зелень-мелень, орехи, кишмиш),
кто меня укрывал офицерским плащом
и смеялся: «Земфира, ты спишь?»
Как сигнальные бакены алы вдали;
это водка? коньяк? - «Стрижамент»…
это крупно-зернисто, в станичной пыли
Ходасевича слово «брезент».
…Я три года живу точно злой делибаш,
жизнь моя ни о чем - суррогат.
…Эта речь месхетинцев: из русского - мат,
но блеснуло и в ней: «карандаш».
И когда, ох, загонят - нет, не за Можай,
мы останемся только вдвоём.
Я скажу ему: «Ну, если что, извиняй.
Погуляла и будет. Пойдём».
● ● ● ● ●
Ни промедола, ни ваты
нет у валькирий с собой:
с плёнкою, мужиковаты,
чёрною - пилят на бой…
Дар Леонардо - сфумато
краще в степи восковой.
В смёрзшихся комьях навозных
путь. Не фиксируй всего
камерой. Далее - воздух.
Больше, чем нужно, его.
Да элеватор в дозоре,
видный с орбиты. Жнивьё.
Всюду энергия горя.
Больше, чем сдюжишь, её.
Што ж ты, молёный-божёный
шутишь жестоко со мной? -
страшной степи просквожённой
вряд ли покажешься - свой…
Здесь лишь меня привечали
долго: в серьгах бирюза,
да, зеленей от печали,
зорко глядели глаза…
Бойня. В кювете - бутылки.
Грунт развезёт к февралю.
Сплошь - кукурузы бодылки.
Но я и это люблю.
● ● ● ● ●
бьётся энергия в грейдерный снежный вал,
в пышной зайчиной деревне флюгер вертит...
так Леонардо движенье нам рисовал:
веер фигур смещён, как звезда летит.
...о, это мхом набивались в срубе пазы,
светло-зелёным; с болотищ несли в кулях.
вспомни хотя бы бледный язык козы,
косточки, стёклы в детстве на пустырях.
белый передник - ой! и чернильный круг! -
нет, не была я лучшей средь учениц...
...иль Тимирязевки ало-жемчужный вдруг
в поле, во тьме - запотелых огонь теплиц.
...этот кошмар, фараонов плен - мужицкий полон.
даже в кино не противен был Будулай.
что вы и ждали: рассвет, на Динамо лай,
и - скорбно-важно спящий, как фараон...
всё, что задумано (полно, о чём ты тут!) -
в сущности, можно сказать теперь, не сбылось.
как же мне нравилось в бане свиванье в жгут
и отжиманье от влаги больших волос!..
видишь, энергия, я и ни ем, ни сплю,
чуть ли не в путь собралась, стою налегке.
вырви как пулю из полости гиблой, молю,
и задержи, хоть на миг, мине в кулаке.
● ● ● ● ●
во как Кустурица мельтешит : -
пролитый скипидар! -
как малярии цыганский шик,
сталелитейный жар...
словно в грудину Кыштым зашит
или же Качканар!
хинной привет от меня коре
(цвет у таблеток ржав),
крупно дрожишь в золотой дыре,
множество ног поджав...
как оглушительно! - ну кончай
падать, и пол нечист, -
пахнет в бедняцком буфете чай
о, и лавровый лист!...
Божье творенье, отнюдь не пьянь,
знай: разгоняя мрак,
я так люблю дорогую рвань
и на откосах шлак.
где синеглазый мой джамбль живёт?
нет, не террибль, а джамбль!
это дыхание - (страх!) - рот в рот! -
нет, не рот-фронт, но джамбль!
фамы! хронопы! нас подберёт
с гением с гелием дирижабль...
