● ● ● ● ●
Окись земли и легких - веселая кутерьма.
Снег у лица твоего рассыпается в дождь.
Чем неожиданнее наступает зима,
тем сильней от нее чего-нибудь ждешь.
И не спишь по ночам, и коробишь двор
взглядом, карандашом и прогулкой с псом.
Сидя где-то среди Уральских гор
С Богом легко говорить. Но о чем?
● ● ● ● ●
Бетховен палочкой во рту
тянул тугую пустоту,
настоянную в звуке.
Раскидываю руки.
Ловлю прекрасные слова -
их нет. Лишь музыка едва.
● ● ● ● ●
Возьми себе на карандаш немного облака и света,
когда еще таких найдешь... Смотри, уж выцветает лето.
Уже не лето даже, так - две фотографии на память,
немое золото в стакане,
дорожный мак,
дорожный знак,
и свет, и свет за облаками,
и мука музыки в руках.
● ● ● ● ●
это яблоки. это яблоня.
это падает недалеко.
на лугу что-то шепчет травам -
нет, просто пасется - ко...
нет, не корова.
это космос, а это звездочки.
это падает недалеко.
загадай желанье, - зажмурься и
пожелай, чтоб жилось легко,
а то нелегко.
это время. иди-ка спать уже.
это ночь, она далеко.
и зайди, попрощайся с бабушкой.
загадай, чтобы ей легко...
а то далеко.
● ● ● ● ●
Ну, поехали, поехали, поехали! -
станем эхом и эхом и
помолчим.
● ● ● ● ●
Я мог бы взять словарь и говорить подряд
шершавые на слух волшебные слова.
Ни слова о любви - и нечего сказать:
арбуз, буран, восход, гитара, дом, кровать...
Мы живы, вот и всё. Без прозвищ, без имен.
Я выбросил словарь, - про нас ни слова в нем.
● ● ● ● ●
На самом деле ничего нет.
И памяти тоже нет.
Есть только свет.
Ослепительный свет.
Совсем беспросветный свет.
