СЕРГЕЙ СКОРЫЙ
ВДРУГ ЧЕРТЫ ВСТРЕЧАЮ СОВЕРШЕНСТВА
Стихи
Как подснежники в марте
Я, поверьте, не знаю, в чём дело – в природе, в погоде ли,
Может, в профиле тонком иль с неба слетевшей звезде,
Но вдруг в душу вливается тихая эта мелодия,
И куда ни гляди – музыкантов не видно нигде…
Её звуки печальны, свежи и так дивно пронзительны,
Что не стыдно заплакать и кругом идёт голова…
И сроднившись с аккордом, в душе в этот миг поразительный,
Как подснежники в марте, во мне прорастают слова.
* * *
Заночевать бы в этот вечер
В пропахшей августом копне,
Зарыться в летнее по плечи
И слушать осень в тишине,
Чтоб роща нашептала сонно,
Доверчиво свои слова,
Чтоб от паденья листьев с клёна
Вдруг закружилась голова.
Отчего ж тогда, Светлый ангел мой?..
Растреножены, растревожены,
Мысли бродят в гулкой ночи –
Что-то ищут в прошлом, заброшенном,
Пальцы жгут огарком свечи…
Хвори нет во мне, и не в пьяни я –
Что ж, кромсать себя, потрошить?
Да неужто воспоминания,
Как святой отец, покаяния
От моей заждались души…
Вроде жил с умом, не ходил с сумой,
Верил в доброе горячо…
Отчего ж тогда, Светлый ангел мой,
Ты покинул моё плечо?
Плещется Земля тихо травами,
Птичьей трелью воздух прошит…
СКОРЫЙ Сергей Анатольевич – доктор исторических наук, профессор. Автор четырёх поэтических книг, многочисленных публикаций в периодике. Живёт в Киеве.
© Скорый С., 2012
Мысли цепкими волкодавами
Наловчились душу душить…
Депрессивное
При желанье, увы, мне не впасть в стихотворный раж:
Мысли, словно собаки побиты, бредут, тяжело дыша,
Завалился на белом листе в летаргии мой карандаш,
И в кручину, как будто в трясину, вошла целиком душа…
А по спинам дорог лупит плетью нещадно дождь,
Воровато надежду-муму кто-то тащит топить в реке…
Вот и Слов ведь давно нет (да где ж их теперь найдёшь?)
Тех – единственных, свежих, чтоб дать зазвенеть строке…
Давай подпишем мир
На порубежье лжи и правды –
Канатоходцам мы под стать…
Родная! Если я не прав был,
Начнём всё с чистого листа.
Тебя ведь тоже жизнь кружила
Не только в дыме папирос…
Но, слава Богу, мы-то живы,
Теперь – надолго и всерьёз.
Уставшие от войн и зла,
Давай подпишем мир сегодня.
Смотри: на храме – купола,
Как слёзы светлые Господни…
* * *
Геннадию Львову
Есть в Феодосии старинной –
Не там, где порт и корабли,
А где гора вздымает спину, –
Клочок причудливой земли.
Здесь в летний зной одарит тенью
Нас островок лесной тиши…
Задумчивое запустенье –
Отрада для моей души,
Обитель славного поэта…
Без стен и крыши кабинет.
Здесь мы вкушали знойным летом
Рубиновое каберне.
Стихи струились, сердце грея,
Скользили мимо нас века…
Взлетали ямбы и хореи,
Как стая птиц, под облака.
И кубок поднимая снова,
Я говорю: «Что нам тужить!
Ведь с нами Бог! И с нами Слово!
А в Слове – бесконечна жизнь!»
До свидания, Краков
Как полно безысходности
слово «прощай».
Потому говорю я:
«Kraków, do widzenia!»
Может, выпадет в жизни,
как прежде, везенье –
Вновь увидеть Адама
Мицкевича край.
Мой уставший экспресс
на перроне застынет,
Намотав на колёса
километров – не счесть…
Старый друг меня крепко
за плечи обнимет,
И услышу я снова
шляхетное «Cześć!»
Станет временно всё,
и спокойно, и ясно.
Словно липы на Плантах,
будут чувства цвести…
Мариацкий костёл. Белый мим.
Stare miasto.
Чья-то пани смеётся –
Глаз нельзя отвести…
Здесь Огинского грусть
будоражит мне мысли
И вливается в душу мне
чистой струёй…
А под Вавелем плещется
тихая Висла,
И, похоже, течёт –
Через сердце моё.
* * *
Памяти Якова Рудя
Я не знаю, сколько проживу –
Есть секреты за семью замками,
Но всё чаще глажу я руками
Эту землю, листья и траву.
И в былом каком-то пустяке
Вдруг черты встречаю совершенства,
И неизъяснимое блаженство
Дарит чья-то песня вдалеке.
А порой гляжу: на склоне дня,
По тропе на алом небосводе
Мальчик, так похожий на меня,
Босиком за горизонт уходит…
