Музейное расследование
Несколько лет тому назад в фонды музея Боевой Славы поступили образцы боевой техники и вооружения, найденные поисковиками-энтузиастами в местах боёв на Керченском полуострове.
В груде изувеченного войной металла легко узнаваемы фрагменты бронетехники: танковые гусеницы, куски толстой брони, в которых угадывались остатки танковых башен и др. Эти находки были выставлены в музейной экспозиции и составили целый её раздел – «Фрагменты бронетехники». Однако там имелись и куски искорёженной взрывами и попаданиями снарядов брони, изначальная принадлежность которых оставалась непонятной.
В числе особенно крупных фрагментов был один экспонат, который на первый взгляд казался самым невзрачным и малозначительным. Это броневой лист толщиной 20 мм в виде трапеции с полукруглыми вырезами в основании. Кроме того, на этом листе имелось нечто куполообразное с узкими прорезями в основании купола, а вблизи углов, соединяющих вершину трапеции с боковыми сторонами, были кольца, наводящие на мысль об их применении для подъёма и перемещения чего-то тяжёлого.
Причём, если стороны и вершина трапеции имели законченный, обработанный при изготовлении вид, то основание соединялось с боковыми сторонами и полукругами вырезов небольшими участками стали с явными следами разрыва.
Поскольку вырезы не несли следов сварки, они явно были сделаны для размещения в них чего-то круглого, с основой плиты жёстко не связанного, то есть подвижного.
Что могло быть на броне круглым и вместе с тем подвижным? Ну конечно! Это могли быть только открывавшиеся люки! И такие люки могли быть только на башнях бронеавтомобиля или танка.
ФРАГМЕНТОМ ЧЕГО ЯВЛЯЕТСЯ ЭТОТ ЭКСПОНАТ?
В поисках «броненосца», от которого была оторвана наша «трапеция», первым по чертежам, схемам и фотографиям был протестирован бронеавтомобиль БА-10, 1938 года выпуска, широко применявшийся в боях Великой Отечественной. Но тот вариант не годился на роль возможного «носителя» для нашего фрагмента, так как БА-10 имел бронирование лишь от 8 до 15 мм. А у трапеции броня толщиной в 20 мм. Да и башня у БА-10 цилиндрическая, и потому у неё не могло быть «крыши» с такими углами, как у нашей «трапеции», и, что, наверное, самое для нас главное, автомобиль БА-10 имел только один люк в форме неполного круга (сегмента).
В наших дальнейших поисках башни с двумя люками примеряемся к танку БТ-7 – предшественнику легендарного Т-34. Этот путь более обнадёживал, так как здесь были и башня с углами, и два округлых люка. Однако, как оказалось, это совпадение было далеко не полным.
А отличия были такими: люки выпускавшихся в разных вариантах и в разные годы БТ-7 имеют форму не правильных кругов, а овалов; кроме того, у БТ-7 нет того купола на башне, который у нашего фрагмента расположен точно по её оси, проходящей между люками.
И вот наконец наступила очередь сопоставления нашей «трапеции» с конфигурацией башни танка Т-34. Действительно, одна из модификаций Т-34 образца1941 года имеет два одинаковых круглых люка, к тому же у башни этого танка есть и расположенный в нужном нам месте бронекупол, и это, как оказалось, ни что иное, как бронекрышка танкового вентилятора. Странность формы нашего экспоната объяснялась особенностью конфигурации крыши башни танка Т-34 этой модификации. А именно, целостность бронеплиты, венчающей башню, нарушалась предназначенными для люков круглыми проёмами. В местах наибольшего примыкания этих проёмов друг к другу и к краям бронеплиты и произошёл её разрыв, и линия этого разрыва образовала основание «трапеции» нашего фрагмента.
Итак, мы убедились, что музей располагает фрагментом (частью крыши башни) танка Т-34. Но насколько оправдано экспонирование этого фрагмента в музее республики?
Танки в Уфе и Башкирии не производились. Более того, нет сведений даже о том, что их здесь ремонтировали. Правда, в годы войны на средства, собранные населением Башкирии, было сформировано несколько танковых колонн: «Осовиахим Башкирии», «Учитель Башкирии», «Пионер Башкирии», «Башкирская организация МОПР», но формирование таких именных колонн проводилось в местах изготовления танков, эти колонны с заводов отправлялись прямо на фронт, минуя наш город.
Но, может быть, сыны башкирской земли могли воевать на танке, в конструкцию башни которого входил наш фрагмент? Не исключено! Действительно, среди героев, призванных из Башкирии, немало танкистов. Но на каких танках они воевали? Увы, таких сведений не сохранилось. Даже представления к наградам, подробно описывающие подвиги танкистов, обычно не содержат указаний на тип танка, на котором эти подвиги совершались.
Пожалуй, единственным упоминанием о типе танка, на котором воевали наши земляки, являются сведения об именном танке «Уфа», попавшем в кадры военной кинохроники и даже включённом в последнее время в действие компьютерной игры «Call of Duty». Однако и эти сведения мало добавляют к поиску связи нашего фрагмента с участием в боевых действиях воинов из Башкирии. Упомянутый танк «Уфа» относится к модификации танка Т-34-85, у которого была совсем иная конструкция башни и (что особенно важно для нашего поиска) который имел на башне люки различного диаметра...
Неужели не получится как-то связать этот фрагмент с героическими подвигами наших земляков? Все склоняло нас именно к такому печальному выводу. Но, как оказалось, отчаиваться было рано. Память услужливо напомнила, что где-то танки с такими люками уже встречались – и именно в связи с нашей республикой… Ну конечно! Башни с такими люками можно увидеть на фотографиях уфимских бронепоездов!
Здесь необходимо сказать несколько слов о бронепоездах и не только о уфимских.
КАКИЕ БРОНЕПОЕЗДА БЫЛИ ПОСТРОЕНЫ В УФЕ?
Бронепоезда участвовали практически во всех крупнейших конфликтах первой половины XX века. Но особенно активно использовались они в боевых действиях периода Гражданской войны и борьбы с иностранной интервенцией в России в 1918–1922 гг. Красной Армией был накоплен большой опыт применения этих «крепостей на колёсах». Однако в последующие годы в руководстве армии распространилось мнение о недостаточной боевой эффективности бронепоездов. Поэтому к началу Великой Отечественной войны в СССР насчитывалось лишь 78 единиц этого вида боевой техники, 53 из которых состояли на вооружении частей Красной Армии, а 23 входили в состав войск НКВД. Однако неудачи первых месяцев войны заставили изменить это мнение.
В соответствии с постановлением Государственного Комитета Обороны и директивой наркома обороны от 29 октября 1941 года предусматривалось к 1 января 1942 года сформировать 32 дивизиона – по два бронепоезда в каждом дивизионе. Для решения всех вопросов по их строительству, формированию и боевой подготовке в октябре 1941 года при начальнике Главного автобронетанкового управления (ГАБТУ) Красной Армии в системе аппарата НКПС (Наркомат путей сообщения) были созданы специальные отделы бронепоездов.
Материальную часть для формирования этих 32 дивизионов обязан был обеспечить НКПС на 9 заводах и 43 железнодорожных депо. И в число этих заводов был включён и уфимский паровозоремонтный завод (ПРЗ). На долю тружеников нашего ПРЗ выпало создавать «крепости на колёсах» типа ОБ-3 (облегчённый вариант № 3). Важнейшим признаком бронеплощадки, основной составляющей части бронепоезда, было наличие бортов из поставленных под углом в 30 градусов бронелистов, что обеспечивало лучшую защиту от пуль и осколков. Характерным отличием являлось наличие шестиугольной орудийной башни, склёпанной из броневых листов (нередко из незакалённого «котельного» железа). Орудия в этих башнях были совсем не лучшего качества – устаревших образцов и иностранного производства (польского и французского), иногда это были просто музейные экспонаты. Так и уфимские, построенные в 1942 году бронепоезда «Полководец Суворов» и «Александр Невский» имели по четыре бронеплощадки, которые были вооружены польскими 75-мм пушками образца 1 902/26 года – по одной на бронеплощадку и по пять пулеметов ДТ (Дегтерёва танковый). Сначала предполагалось завершить постройку к январю 1942 года, но из-за проблем с доставкой бронелиста и металлического профиля для каркасов бронепоездов их сдали только в начале апреля. В Москве с 1 мая по 13июля 1942 года прошло дооборудование этих составов. Уфимские БП получили по одной площадке ПВО завода «Стальмост» с двумя пулемётами ДШК (Дегтярёва, Шпагина, крупнокалиберный) на каждой...
Оставим в стороне подробности процесса сооружения и комплектования экипажей бронепоездов. Для нашей темы больший интерес представляют два других бронепоезда, построенные на том же заводе позднее. Это бронепоезда «Салават Юлаев» и «Уфа», отправленные на фронт соответственно 18 июня и 29 июня 1943 года.
ОТЛИЧАЛИСЬ ЛИ ЭТИ БРОНЕПОЕЗДА ОТ ДВУХ ПРЕДЫДУЩИХ?
Вопрос этот далеко не такой праздный. В местной печати и в Интернете нередко все четыре уфимских бронепоезда представлялись как внешне неотличимые один от другого. Например, в информации о подготовке празднования 60-й годовщины Дня Победы указывалось, что по Проспекту Октября проследует трамвай, закамуфлированный под все четыре уфимских бронепоезда, то есть предполагалось, что различий в их облике не существует. Можно встретить другие сообщения, ошибочность которых очевидна. Например, в сообщениях о достижениях уфимского тепловозоремонтного завода (в прошлом ПРЗ) утверждается, что все уфимские бронепоезда относятся к одному типу БП-43. Что просто невозможно, так как этот тип бронепоездов был разработан именно в 1943 году, а в 1942-м, когда были построены бронепоезда «Полководец Суворов» и «Александр Невский», конструкции БП-43 просто не существовало. Из наличия таких разночтений, проистекала и путаница с названиями бронепоездов. Так, нередко изображённый на одной и той же фотографии бронепоезд именовался то «Полководец Суворов», то «Уфа». Подобные утверждения проистекали из мнения о том, что все уфимские бронепоезда внешне мало чем отличались друг от друга. Такое уравнивание внешнего облика бронепоездов 1942 и 1943 года постройки просто недопустимо, так как построенные в эти годы бронепоезда относились к разным типам (ОБ-3 и БП-43), и их образцы имели заметные внешние различия. И самое очевидное их своеобразие состояло в том, что первые два БП (типа ОБ-3) не имели в своём вооружении башни танка Т-34, а два последних бронепоезда (типа БП-43) их имели. Об особенностях конструкции последних двух уфимских БП скажем только, что, взяв на вооружение башню легендарного танка Т-34, бронепоезда типа БП-43 получили и преимущества, присущие этому превосходному танку, в том числе противоснарядную устойчивость башни и мощную 76-мм танковую пушку образца 1940 года (Ф-34). Против снарядов этого дальнобойного орудия не могла устоять броня любых немецких танков, выпускавшихся ранее, – «Пантер» и «Тигров», то есть до Курской битвы (июль-август 1943 г.). Долгие годы авторы, писавшие об уфимских бронепоездах, не имели в своём распоряжении фотографий, запечатлевших внешний вид бронепоездов, созданных в 1943 году («Уфа» и «Салават Юлаев»).
И только в последнее время стали известны фотографии этих бронепоездов, размещённые на сайтах, посвящённых боевой технике Второй мировой войны. Стало очевидно, что один и тот же бронепоезд фигурирует под двумя разными названиями – «Уфа» и «Полководец Суворов». Теперь мы имеем фронтовую фотографию бронепоезда с чётко выведенным названием «Уфа». Нашлись также и другие фотографии того же бронепоезда. Отличительная черта его, присутствующая на всех фотографиях, – наличие орудийных башен танков Т-34 с характерным одним большим люком на башне. Обнаружились и фотографии бронепоезда «Салават Юлаев». На фотографиях его также имеются танковые башни, и, что особенно важно, – это башни с двумя люками.
Таким образом, именно своеобразием танковых башен эти два бронепоезда отличаются и друг от другого. Если присмотреться ко всем фотографиям этих бронепоездов, можно заметить, что все танковые башни БП «Уфа» имеют один большой люк в виде трапеции, а башни БП «Салават Юлаев» имеют два круглых люка. Какова причина таких различий?
БАШНИ Т-34 ТОЖЕ БЫЛИ РАЗНЫМИ
Танк Т-34 также не оставался неизменным в ходе Великой Отечественной войны. Первые образцы Т-34 (его массовое производство началось ещё в 1940 году) имели башню с двумя люками, такая компановка была унаследована от танка «предшественника» – БТ-7. Затем, уже в 1942 году, с целью облегчения эвакуации раненых и демонтажа деталей башни при ремонте, башня приняла вид «пирожка» и получила один большой люк. Однако эксплуатация такого люка себя не оправдала, так как одним люком должны были пользоваться два башенных танкиста – командир и наводчик орудия, – что в ситуациях, требующих экстренного покидания машины, приводило к их гибели. Новая башня получила шестигранную форму, и люков вновь стало два. Таким образом, шестигранная башня, прозванная «гайкой», вновь получила два круглых люка – «уши Мики Мауса», по прозвищу союзников-американцев. Такие башни с осени 1942 г. ставились на танки Т-34, выпускавшиеся на заводах Урала: ЧТЗ – в Челябинске, УЗТМ – в Свердловске и УВЗ – в Нижнем Тагиле. Только завод «Красное Сормово» в Горьком до весны 1943 года продолжал производить танки с башней-«пирожком» и с одним люком. Такой большой башенный люк хорошо виден на фотографиях бронепоезда «Уфа», а два башенных люка чётко просматриваются на нескольких фото БП «Салават Юлаев». Какова причина таких отличий?
Передача построенных на уфимском ПРЗ бронепоездов Красной Армии состоялась в 1943 году с интервалом всего в 11 дней, причём первым был сдан «Салават Юлаев» (18 июня). Казалось бы, здесь имеется противоречие: бронепоезд более позднего формирования «Уфа» был укомплектован башнями танков более ранних выпусков (один люк). Однако это противоречие кажущееся. Во-первых, бронепоезда часто комплектовались башнями танков, повреждённых в боях, при этом выдерживать подбор башен одного типа было сложно. Однако уфимские бронепоезда, судя по единообразию типов башен на каждом из них, комплектовались башнями именно заводских поставок, а не сборными, с подбитых в боях танков. Впрочем, «ранние башни» с одним люком продолжали выпускать на горьковском заводе «Красное Сормово» до самой весны 1943 года. Можно высказать предположение, что для комплектования БП «Салават Юлаев» применялись башни Т-34 серийного выпуска, поставляемые с одного из уральских заводов – ЧТЗ, УЗТМ, УВЗ. И по каким-то причинам для комплектования бронепоезда «Уфа» поступили танковые башни с горьковского завода «Красное Сормово».
О БОЕВОМ ПУТИ ДВУХ УФИМСКИХ БРОНЕПОЕЗДОВ
О боевом пути двух последних уфимских бронепоездов было известно очень немного. Ещё в 2000-м году исследователи утверждали, что документов, «подтверждающих участие в боях этих двух бронепоездов не обнаружено». Долгие годы эти бронепоезда считались как бы пропавшими в вихре военного лихолетья. Появились ли какие-либо свидетельства об участии наших бронепоездов в боях? Да, появились! Существенно дополнили наши сведения исследователи, изучившие хранящиеся в архивах донесения о боевых действиях 60-го ОДБП (отдельный дивизион бронепоездов). По этим сведениям, 24 сентября 1943 года в расположении 1-го учебного полка бронепоездов (станция Рузаевка в Мордовии) на БП «Уфа» и «Салават Юлаев» перешел экипаж уничтоженного авиацией противника в июле 1943 года БП «Московский метрополитен». Этот экипаж, сохранив наименование погибшего 60-го ОДБП, впоследствии действовал в составе I Прибалтийского фронта и 4-й ударной армии, ведя бои в окрестностях Полоцка (станция Клястицы). Из упомянутых в донесениях успешных боёв дивизиона этого периода можно назвать бой у станции Дретунь вблизи Полоцка, где дивизион уничтожил склад боеприпасов и подавил две артиллерийские батареи. Следующие места сражений этих бронепоездов были такими: станция «Обеляй» Литовской железной дороги и боевые действия в направлении Мемеля (Клайпеда).
Существенно дополняют эти сведения воспоминания выживших членов экипажей 60-го ОДБП. Например, командир бронеплощадки БП «Салават Юлаев» Б.Л. Перлин сообщал о действиях дивизиона в районе станции Клястицы: «В недавних боях (май 1944 г.) бронепоезд прикрывал наступление нашей пехоты. Его огнем была уничтожена батарея немецких орудий и три пулеметные точки. Отличившиеся бойцы из команды были награждены медалями “За отвагу”».
Затем тот же Б.Л. Перлин продолжает: «На рубеже реки Неман гитлеровцы оказали упорное сопротивление. Бронепоезда базировались на станции Пагегяй (вблизи Тильзита, ныне Советск), часто отбивая одну воздушную атаку за другой». И сообщение из последнего опубликованного воспоминания Б.Л. Перлина: «В декабре 1944 года советские войска по льду замёрзшего Немана пошли на штурм Тильзита. Был восстановлен железнодорожный мост, по которому наши бронепоезда переправились на территорию Восточной Пруссии. Последней боевой операцией, в которой участвовал наш дивизион, был штурм Кенигсберга (ныне Калининград). Орудия бронепоездов вместе с артиллерией фронта били по вражеским фортам. 9 апреля 1945 года важнейшая оборонительная крепость врага – Кенигсберг – пала».
МЕСТО В ЭКСПОЗИЦИИ ФРАГМЕНТ БАШНИ Т-34 ЗАНИМЕТ ВПОЛНЕ ОПРАВДАННО
Так или иначе, именно танковые башни позволяют нам отличать уфимские бронепоезда один от другого, когда их принадлежность точно неизвестна. Заметим, что характер разрушения башни, фрагментом которой является наш экспонат, говорит о трагическом финале танка и его экипажа. Сорвать верхний броневой лист с башни танка по сварному шву и при этом разорвать броневую плиту крыши на части мог только мощный взрыв внутри танка, то есть когда имела место детонация боевого комплекта орудия (100 снарядов). Это могло быть и результатом взрыва боекомплекта по причине пожара в танке или в бронеплощадке. Следовательно, выставленный в музее фрагмент есть одновременно свидетельство как подвига экипажа, так и подтверждение факта его трагической гибели.
Итак, мы установили, что на уфимском бронепоезде «Салават Юлаев» были танковые башни Т-34-76 (с двумя люками). Предположение о том, что экспонируемый в музее фрагмент мог быть частью башни именно бронепоезда «Салават Юлаев», маловероятно хотя бы потому, что находка фрагмента башни была сделана на территории (Крым, Керченский полуостров), которая была значительно удалена от зоны боевых действий 60-го ОДБП (Прибалтика). Также ничтожно мала вероятность того, что та танковая башня, деталью которой является наш фрагмент, была в комплектации хотя бы какого-либо другого бронепоезда. Хотя возможность именно такого применения и повреждения башни Т-34 наглядно демонстрирует фотография разбомбленного вражеской авиацией бронепоезда «Московский метрополитен», где с бронеплощадки сорвана не только танковая башня, но и с самой башни сорван броневой лист крыши.
Итак, описанный здесь фрагмент башни танка Т-34 лишь идентичен деталям башен, которые были установлены на бронепоездах типа БП-43, подобных «Салавату Юлаеву». И этот фрагмент вполне мог бы быть элементом составной части вооружения такого бронепоезда. Поэтому экспонирование этой детали в музее Боевой Славы полностью оправдано.
Напомним читателю, что в отличие от состава экипажей бронепоездов «Полководец Суворов» и «Александр Невский», которые формировались из числа рабочих уфимского ПРЗ и других военнообязанных нашей республики, в экипаже БП «Уфа» и «Салават Юлаев» рабочих ПРЗ и других трудящихся республики не было, как уже говорилось, боевые посты в этих бронепоездах заняли бойцы погибшего в боях БП «Московский метрополитен». Поэтому «уфимскими» эти бронепоезда являются именно по месту их изготовления, а боевые действия их экипажей являются продолжением героических свершений, достигнутых на БП «Московский метрополитен». Безусловно, это нисколько не умаляет важности вклада в приближение Победы уфимских тружеников тыла, обеспечивших прославленный экипаж БП «Московский метрополитен» новейшей техникой, позволившей героическому экипажу приумножить число своих побед.
Следовательно, будет логично и вполне уместно экспонировать в музее Боевой Славы этот фрагмент башни танка – именно в разделе экспозиции, посвящённом уфимским бронепоездам. И, что важно, обязательно в разделе, дополненном и вновь обнаруженными фотографиями бронепоездов 60-го ОДБП, и новой информацией об открывшихся этапах их боевого пути. В таком случае посетители, осматривая фрагмент башни Т-34, смогут воочию представить себе, как выглядела одна из важнейших частей вооружения бронепоезда, из числа уфимских, некогда почти забытых и буквально на наших глазах вновь – и совершенно заслуженно – становящихся героическими и легендарными.
