В обращении «К читателю» Стендаль сообщает, что роман «Красное и черное» был написан в 1827 г. Однако известно, что Стендаль писал его с 1829 по 1830 гг., а вышел он в 1830 (напечатан в 1831 г.). Вначале автор дал роману название «Жюльен Сорель», что говорило о его настроении отразить историю молодого человека, героя своего времени, рассчитывавшего построить карьеру. Однако впоследствии писатель изменяет название на «Красное и черное», решив создать некий ореол таинственности вокруг героя и придать роману обобщение и загадку (Г.Н. Храповицкая [9]). Более того, близкая дружба с Мериме, часто мистифицировавшего читателя, привнесла эту черту и в творчество Стендаля. Но была и ещё одна, не менее важная причина для подобного названия: романтическое противостояние классицизму.
Над расшифровкой названия до сих пор задумываются исследователи творчества Стендаля, предлагая различные трактовки. Так, например, Г.Н. Храповицкая приводит некоторые из них [9]:
1) красное — карьера военного, красный мундир, черное — карьера священника и черная сутана. Жюльен хотел испробовать и то, и другое, но склонился к последнему, так как священники были «в моде»;
2) красное — революция (образ Дантона всегда сопутствует Жюльену), черное — реакция Реставрации (заговор де Ла-Моля);
3) собираясь стать воспитателем детей у господина де Реналя, Жюльен заходит в церковь, где видит красные отсветы, похожие на кровь, а в финале романа ему отрубит голову и прольёт его кровь палач в черном;
4) символика романа, связанная с игровой концепцией масок, которые сменяет Жюльен, похожа на игру в рулетку, где красное — выигрыш, черное — проигрыш.
Возможны и другие трактовки. Однако все эти варианты контрастны только в гуманистическом смысловом поле и не противоречат друг другу в рамках христианской морали. С точки зрения православия символика красного и черного цветов в контексте романа обладает негативной коннотацией, а значит их противопоставление не имеет смысла. И красное, и черное — это страсти, деформирующие душу героя и ведущие его к нравственному и духовному падению (то же можно сказать и об исторической символике красного и черного времени).
Г.Н. Храповицкая [9], говоря об истории создания романа, предлагает версию о прочитанной Стендалем заметке в газете о некоем Берте, который был учителем в семье аристократов и в которого влюбилась их дочь. Берте получает негативную характеристику от прежней хозяйки и, желая отомстить, стреляет в неё. Его приговаривают к смертной казни. Другой газетный источник, послуживший толчком для написания романа, это история Лафита, молодого человека из 3-го сословия, которого полюбила аристократка. Он не ответил на её любовь, и женщина оклеветала Лафита, и его казнили.
Об этих событиях в 1827 г. писали французские газеты. Стендаль был знаком с одной из семей, попавшей в светскую хронику, и, дабы защитить честь своих друзей, создал роман «Красное и черное». Ему понадобилось три года, чтобы переложить, по выражению М. Горького, «весьма обыденное уголовное преступление на язык искусства».
Критика 19 и 20-х веков относилась к роману «Красное и черное» неоднозначно, переживая вместе с автором за героя и сочувствуя ему. Роман принимали и одновременно критиковали его.
В Жюльене видели сироту с «благородным сердцем» (О.В. Тимашева), «честные поступки» которого помогли ему утвердиться в глазах Пирара. О.В. Тимашева называет его «поистине благородным» человеком, который остается таким даже после выстрела в госпожу де Реналь и которого критик противопоставляет «трусливому» окружению «аристократов и дельцов» [8.С.33].
Б.Г. Реизов полагает, что «Жюльен завоёвывает женщин, которых не любит, чтобы утвердить свою власть и свою личность, но затем исчезают честолюбивые замыслы, и он любит по-настоящему» [6.С.47]. Критик акцентирует внимание на социальной направленности романа и противопоставляет, как и Стендаль, плебея и высший свет, делая Жюльена подлинным героем своего времени. По этому же исследовательскому пути идет Г.Н. Храповицкая, считающая, что Жюльен явно выигрывает на фоне носителей титулов и высоких чинов, то есть «заводных кукол» [9.С.33]. Однако Г.Н. Храповицкая все же видит и отрицательные стороны Жюльена, такие как игру, «цинизм», «двойную жизнь», которые, тем не менее, оправдывает «долгом простолюдина», «зовущим к революции» [9.С.35].
Б.М. Проскурин и Р.Ф. Яшенькина уделяют внимание политической подоплеке романа и «трагичной судьбе» [5.С.48] главного героя. Авторы учебника глубоко сочувствуют Жюльену, отмечая при этом, что «цель» и средства, которыми он стремился добиться этой цели, унижают и растлевают его. Именно поэтому «Жюльен — не положительный герой», «поэтому он должен был погибнуть, и он погибает» [5.С.49-50]. Однако после такого достаточно верного утверждения исследователи все-таки склоняются к социальной подоплеке поступков Жюльена, обусловленных «сословным угнетением» [5.С.50]
В подобном тоне написаны и многие другие критические и исследовательские работы по творчеству Стендаля, в которых, как правило, либо вовсе отсутствует, либо слабо акцентирована христианская трактовка романа, героя и его поступков. На наш взгляд, в Жюльене нет основных христианских добродетелей — покаяния и смирения, зато уровень гордыни, которую исследователи называют «гордостью плебея», явно зашкаливает. Он ни в чем не раскаивается, гонит священника из тюремной камеры и страшно боится казни и смерти, к которой сам же приговорил якобы любимую им женщину, мадам де Реналь. В нем нет любви, нет уважения к старшим, нет чувства семьи, нет Бога. Ему нужен такой «настоящий священник», который «говорил бы о Боге, но не о библейском боге, мелочном, жестоком тиране, исполненном жаждой отмщения, но о боге Вольтера, справедливом, добром, бесконечном» [7.С.447].
Как известно, роман « Красное и черное» стал отражением эстетических взглядов Стендаля, изложенных в работах о живописи и музыке, а также в трактатах «Расин и Шекспир», «О любви». Основные положения эстетики сводятся к следующему:
– эгоист для Стендаля тот, кто исследует самого себя. Но эгоизм не является эгоцентризмом, а понимается как способ самозащиты. Таков Жюльен, готовый всегда броситься в бой на защиту своего честолюбия, он, ненавидящий свою семью и все свое окружение;
– как атеист и последователь Просветителей, Стендаль считает, «что религия венчает на царство тиранию». Сам автор, как и его герои, ищет такого бога, который бы оправдал все их поступки (можно вспомнить разговор Жюльена в тюрьме со священником, а также его размышления о Боге);
– человек Стендаля идет по жизни в поисках счастья, где счастье — это прежде всего польза и наслаждение, при полном отсутствии сострадания;
– в этом поиске счастья большую роль играют ум, воля, логика, ощущения. Недаром Жюльен математически вычисляет стратегию по завоеванию женщин;
– за видимым скрывается невидимое. Жесты, мимика, походка, одежда выдают намерения, скрытые от других. В эмоциональном и страстном Жюльене внешнее и внутреннее не совпадают, и он постоянно ошибается и попадается. В этом раздвоенность характера Жюльена, стремящегося к логике и не умеющего противостоять страсти. Поэтому тема игры и маски — одна из основных в романе;
– во второй части «Красного и черного», в главе «Комическая опера», Стендаль сравнивает свой метод с зеркалом. Известны также слова Стендаля о том, что «всякое произведение искусства — прекрасная ложь, и нет ничего нелепее совета, который подают люди, никогда не писавшие»[7.С.329]. Стендаль, как и его герой Жюльен Сорель, пытается ответить на вопрос, что надо сделать, чтобы стать современным автором-романтиком в век «смены вкусов (около 1825 г.); в век скуки и несчастья». Стендаль считает, что романтик — это тот, кто подражает новому, природе, еще не ставшей литературой. Писатель подражает природе не напрямую, а воспроизводит риторику авторов «несовременных». Истинный романтик, по мнению Стендаля, подражает самому себе, то есть познает природу своего общества. Художник не субъект естественного и научного наблюдения, не «обезьяна природы», а творец ее живой красоты. С этих позиций подходит Стендаль к созданию художественных образов своего романа.
Роман «Красное и черное» имеет подзаголовок «Хроника XIX века», что говорит о намерении автора отразить картину нравов разных слоев общества сквозь призму внутреннего мира отдельно взятого человека, молодого плебея, наделенного наполеоновскими амбициями. Он проходит «три ступени» карьеры, совершает восхождение на самый верх общества и стремительно падает вниз. Роман одновременно психологический и социальный, с элементами трагедии, романа-карьеры и романа-воспитания. Место действия — вымышленный городок Верьер, а также Безансон, в котором автор никогда не был, и Париж. Время действия — накануне 1827 г., Июльской революции, когда люди круга мадам де Реналь «беспрестанно твердили о том, что следует опасаться появления нового Робеспьера и именно из среды образованных молодых людей низшего сословия» [7.С.106], которым мог стать Жюльен Сорель.
Почти все главы романа имеют эпиграфы, кратко передающие основную проблему и подписанные либо подлинными, либо вымышленными именами (Локк, Дидро, Лопе де Вега, Шекспир, Мюссе, Макиавелли, Дантон, Гоббс и др.) Однако стихи Байрона и Шекспира в них подлинные (например, к эпиграфу XIII гл. взят отрывок из «Двух веронцев» Шекспира). Стендаль иронично относился к данной традиции, введенной В. Скоттом, поэтому прием с эпиграфом несет в себе элемент игры с читателем, которую автор включает в события, стремясь одновременно к тому, чтобы его роман был социально-историческим и психологическим.
Три эпиграфа имеют особое значение для осмысления идеи романа:
Первый — слова Дантона (1793), «возмутившегося плебея», который по своей революционности близок Жюльену. Второй — слова Гоббса о клетке, в которую по-своему заключены все персонажи романа, ибо каждый из них находится в своей либо внешней, либо внутренней клетке. Содержание «клеток», душ героев, раскрывает роман. Так, например, внутренняя клетка состояния Жюльена — «ханжа с пылкой душой», внешняя — лицемер и притворщик. Мадам де Реналь находится в золотой клетке с нелюбимым мужем, Матильда — в клетке аристократизма и генеалогии предков т.п.
Третий эпиграф — это «Роман — зеркало» в движении. Когда оно не статично, в него попадает больше событий, и конфликт романа становится многоуровневым, как бы отраженным в разных плоскостях, благодаря зеркальному способу «отражения отражений».
Основной конфликт романа — в противопоставлении «красного» и «черного» в общественной и частной жизни героев. В первой части — господин Вально и господин де Реналь олицетворяют власть в провинции, во второй части маркиз де Ла-Моль претендует на восстановление абсолютизма в стране, Вально поддерживает эту же позицию в буржуазных кругах. Все они ведут борьбу за власть против народа. И этот конфликт получает отражение через внутренний мир главного героя, Жюльена Сореля.
Вально, представитель третьего сословия, «собрал самую шваль от каждого ремесла и предложил им: “Давайте царствовать вместе”» [7]. Он стремится сместить господина Реналя с должности мэра, что ему и удается. Встретившийся с Жюльеном по дороге в Париж некий Сен-Жиро философски объясняет ему современную ситуацию в стране: основа конфликта была заложена Наполеоном, который дал власть «реналям» и «шеланам», а они уже допустили к ней «милонов» и «вально», ворующих на поставках в дом призрения.
Франция в романе представлена в ее основных социальных силах: придворная аристократия (особняк де Ла-Моля), провинциальное дворянство (дом де Реналей), высшие и средние слои духовенства (епископ Агдский, на которого мечтает быть похожим Жюльен Сорель, преподобные отцы Безансонской духовной семинарии, аббат Шелан) и, наконец, буржуазия, (например, Вально, который «страх как гордится, что приобрел пару прекрасных шотландок для своего выезда. А вот гувернера у его детей нет» [7.С.39]). В романе также отведено место мелким предпринимателям (друг Жюльена Фуке) и крестьянам (семейство Сорелей).
Вымышленный провинциальный городок Верьер, едва оправившись от революции, вновь живет в страхе перед ней, начиная с мэра. Поэтому и стараются его обитатели укрепить свое материальное положение, поэтому «великое слово доход» все решает в Верьере, «приносить доход — вот к чему сводятся неизменно мысли более трех четвертей всего населения» [7.С.35]; «приносить доход — вот довод, который управляет всем в этом городке» [7.С.35]. Главной аллеей в Верьере является «аллея верности», как ее иронически называет Стендаль. Именно по ней любят прогуливаться мэр, господин де Реналь, и его жена, изменяющая ему с Жюльеном Сорелем.
Стриженые платаны аллеи являются показателем строгости мэра и жадности викария Мально, который присваивает себе их плоды, «поэтому их стригут очень коротко»; «сам же господин мэр с 1915 года стыдится, что он фабрикант (этот год сделал его мэром)». Потомственный дворянин, господин де Реналь, испытывает стыд перед республиканцами и либералами за своё происхождение, тем более что ему на пятки наступает более наглый и предприимчивый буржуа Вально.
«Чтобы заслужить уважение в Верьере, очень важно не прельститься на новшества» [7.С.33], например, в строительстве, которые «снискали бы неосторожному строителю на веки вечные репутацию сумасброда, и он бы навсегда погиб во мнении благоразумных и умеренных людей, которые как раз и ведают распределением общественного уважения…» [7.С.33]. Поэтому нравственную атмосферу Верьера Стендаль характеризует как «тиранию общественного мнения».
Аналогичная атмосфера ханжества, лицемерия и страха перед всем революционным царит в семинарии Безансона, куда Жюльен отправляется по рекомендации Шелана после его неудавшейся карьеры учителя в семье де Реналей. Первое впечатление Жюльена о Безансоне, как о «прекрасном городе», в котором «можно встретить много умных и благородных людей», оказалось обманчивым. Недаром эпиграф к главе «Семинария», в которой Жюльен впервые заходит в ее стены, подписан «Безансонский Вально» (оказывается, и духовенство живет словом «доход», как провинциальный городок и его представители). «Вот он ад земной, из которого мне уже не выйти», — было первой мыслью Сореля, когда он вошёл туда. Затем он упал в обморок. Оказалось, что в семинарии царствуют ещё более грубые и жестокие нравы, чем в Верьере, идет борьба за выживание не только между семинаристами, но и среди духовенства. Янсенист Пирар, избранный в наставники Жюльеном, был фигурой неблагонадежной в среде иезуитов, которым принадлежала духовная власть не только в семинарии, но и во Франции.
Оставаясь последовательным противником церкви, Стендаль резко критикует порядки семинарии и через восприятие героя передает атмосферу в ней. В Безансоне для Жюльена обитатели стали «лютыми врагами», так как не принимали его самостоятельных суждений, изгоняли из своих рядов «человека мыслящего», каковым он считал себя. Более того, изначально Жюльен сделал неверный шаг, избрав в наставники янсениста, поскольку в оппозицию иезуитов и янсенистов были втянуты также и все студенты.
В семинарии поощрялись фискальство, то есть доносительство, злобные преследования, клевета, ябедничество, ибо «такова воля господа Бога, чтобы иные священнослужители видели жизнь такой, какая она есть, и прониклись отвращением к мирскому» [7.С.183]. Мораль Безансона в лице аббата Кастанеда заставила мадам де Реналь написать письмо де Ла-Молю, которое подтолкнуло Жюльена к выстрелу. «Ужас, на который толкнула её религия», — так оценила она впоследствии свой поступок.
Нравы Парижа — третья ступень карьеры Жюльена, когда он попадает в аристократическую среду, куда так отчаянно стремился. Но и здесь герой видит, что все лгут и лицемерят. Тайно слыть революционером, скрывать это за внешней благородностью считалось высшим достижением молодой аристократии. Здесь было «главным — иметь в своем роду предков, которые участвовали в крестовых походах. Деньги — это уже нечто второстепенное и далеко не столь существенное» [7.С.228].
Среди аристократов зреет заговор и готовится государственный переворот во главе с маркизом де Ла-Молем, которого глубоко уважает Жюльен Сорель. Маркиз является гораздо более крупным стратегом, чем буржуа Вально, и идет дальше: «Установим, кого надо раздавить. С одной стороны, журналисты, избиратели, короче говоря, общественное мнение; молодежь и все, кто ею восхищается. Пока они кружат головы собственным пустословием, мы, господа, пользуемся преимуществом, мы распоряжаемся бюджетом». На суде над Жюльеном не случайно собрались представители всех правящих слоев общества. Они поняли, что главную опасность для их власти несет революционно настроенная плебейская масса, символом которой стал для них Жюльен Сорель со своей пламенной речью. Он должен был быть уничтожен как носитель угрозы собственности, и они все приговаривают его к казни не за то, что он совершил, а за то, что мог бы совершить вместе со своими единомышленниками, подобно тем, кто рубил им головы в 1789 г.
Б.Г. Реизов считает, что Стендаль одним из первых заговорил о деградации человеческой личности. Эта проблема стала особенно актуальной в 1830-е гг., поэтому возрождение социального прогресса Стендаль связывал с низшими слоями. Речь Жюльена на суде испугала буржуазию, которая видела, что новые молодые люди стремятся завоевать «свободу для себя» и борются «за свободу для других». Поведение Жюльена, когда господин де Реналь бросал камнями в бедных детей, Стендаль назвал «минутами, рождающими робеспьеров». Исходя из философии Гельвеция, автор и Жюльен мыслят одинаково, оба считают, что «счастье одного может расцвести при условии счастья всех». Поэтому каждый герой романа Стендаля, отправляясь на охоту за счастьем, не достигает его. Это и Жюльен, и Луиза, и Матильда, и др. Стендаль приводит читателя к мысли, что в жизни побеждает смерть. Любовь, прощение, жертвенность, сострадание недоступны героям Стендаля.
Писатель-атеист убежден, что современное ему французское общество непригодно для счастья, а Жюльен Сорель — это герой, опоздавший родиться. Его время, эпоха Наполеона, безвозвратно ушло. За ним это повторяют критики, не видя, как правило, темной стороны героя. А ведь сам писатель нарочито выпячивает его негативные черты.
Вот, например, как Стендаль описывает внешность Жюльена: «Это был невысокий юноша, довольно хрупкий на вид, с неправильными, но тонкими чертами лица и тонким с горбинкой носом. Большие черные глаза сверкали мыслью и горели лютой ненавистью. Среди бесчисленных разновидностей человеческих лиц вряд ли можно найти ещё одно такое лицо, которое отличалось столь поразительным своеобразием» [7.С.43]. «Все домашние презирали его, и он ненавидел своих братьев и отца» [7.С.43], как ненавидел впоследствии господина Реналя, сокурсников в семинарии, богатых буржуа и знатных аристократов. «Его привычка к чтению была отвратительна отцу», но именно она дала ему возможность встречи с госпожой де Реналь. Жюльен — лицемер, прикидывавшийся святошей, «ханжа с пылкой душой» [7.с.43]. Но Стендаль оправдывает своего героя тем, что в этой стране иным быть невозможно. «Одарённый пламенной душой, он обладал и прекрасной памятью, которая нередко бывает и у дураков» [7.С. 45], — иронично замечает Стендаль. Жюльен с детства бредил военной службой, так как военные «были в моде» (красные мундиры), но затем «подул ветер перемен, и он решил стать священником» [7.С.48], то есть сменить красный мундир на черную сутану.
Как ханжа и лицемер, он надевает разные маски, но как отражение эстетики Стендаля — он логик, борющийся за счастье, а счастье для него — в пользе. Как сенсуалист, Жюльен живет своими ощущениями, а его ум обрабатывает их в понятия и логические заключения. Страсть для него — это тонкий и холодный расчет. Но характер, по Стендалю, невозможен без его основы — темперамента. И вот тут вступают в действие положения трактата «О Любви» (1822).
Эта книга писалась в Милане, затем переписывалась в Париже и не имела успеха у современников. Друзья говорили, что она написана трудным языком. Действительно, Стендаль хотел соединить в ней точность научного исследования, математический расчет и эмоциональность чувства, отсюда геометрическая манера изложения. В предисловии автор отмечает, что начинал запись в салоне Анжелы Пьетрагруа, женщины, которую он любил. На трактат оказало влияние и неразделенное чувство к Матильде Висконтини, которое пришло к нему в 1819 г. и никогда уже не оставляло, а также книги мадам де Сталь — «Дельфина», «Коринна» и «О Германии».
Опираясь на постулаты просветителей — материалистов Кондильяка и Гельвеция, Стендаль считал ощущения первоосновой психики и мышления. Они направляют волю к действию, на их основе строятся ценностные и этические системы. Исследуя механизм зарождения любви, Стендаль приходит к выводу о существовании и различных типов этого чувства. Он различает любовь-страсть, любовь-влечение, физическую любовь, любовь-тщеславие. Любовь-страсть — это высшее проявление, на которое способны натуры с высоким духовным развитием, обычно эта любовь бывает яркой и трагичной. Любовь-влечение — холодна и красива, в ней нет ничего непредвиденного, любящий расчетлив, как опытный игрок. Любовь-тщеславие — это чувство удовлетворения, испытываемого от того, что тебе льстят. Любовь рождается постепенно, проходя несколько фаз. Примером любви-страсти является, по мнению Стендаля, любовь монахини Элоизы к Абеляру.
В любви-влечении нет ничего непредсказуемого, она бывает изящнее настоящей любви, так как в ней больше ума; это холодная и красивая миниатюра. В то время как любовь-страсть заставляет жертвовать всеми интересами, влечение всегда умеет приноравливаться к ним. Физическая любовь — это охота. Любовь-тщеславие возникает, когда нравится лесть и хочется льстить. Любовь, по мнению Стендаля, проходит несколько этапов в своем развитии: восхищение, наслаждение, надежда. Когда любовь зародилась, начинается первая кристаллизация, потом рождается сомнение, затем происходит процесс второй кристаллизации. Все эти стадии любви (страсти в христианском понимании) проходят любимые герои Стендаля.
Все любимые герои Стендаля обладают высшей категорией — любовью-страстью, но на нее влияют и все остальные виды любви. Например, в Матильде преобладает любовь-тщеславие, чего нет в госпоже де Реналь. Ее любовь-страсть наиболее близка к христианской, жертвенной любви, но и Луиза не избежала искушения гордыней, написав клеветническое письмо.
Исследователями романа осознанно или невольно игнорируется тот факт, что Жюльен вторгся в семью Реналей и соблазнил мадам де Реналь, унизив ее мужа, давшего ему работу и впустившего в свой дом. В свою очередь мадам де Реналь, мать двоих детей, в погоне за счастьем с легкостью нарушает супружескую верность и, забывая о детях, следует за Сорелем в порыве греховной любви-страсти, разрушая свою семью. Сцены соблазнения Жюльеном госпожи де Реналь, который с математической точностью и наполеоновскими планами завоевывает ее, вполне соответствуют эстетике «любовной политики» Стендаля.
Матильда — полная противоположность мадам де Реналь. Это «молодая особа, очень светлая блондинка, необыкновенно стройная». Вначале она Жюльену совсем не понравилась, но он все-таки отметил, что «никогда еще не видел таких красивых глаз», которые «изобличали необыкновенно холодную душу». «Ей надлежит быть величественной», — решает герой. Если глаза Матильды горели «огнем остроумия», то глаза мадам де Реналь были «полны пламени страсти или очень благородного негодования». Матильда казалась «жесткой, надменной и даже похожей на мужчину». В ее кругу «не допускалось никаких шуточек над господом Богом, над духовенством и т.п., словом, над чем-либо таким, что считалось раз и навсегда установленным, не допускалось лестных отзывов о Беранже, оппозиционных газетах, о Вольтере, о Руссо». «Только смертный приговор выделяет человека», — надменно полагает Матильда. Ведь «знатное происхождение наделяет человека множеством всяких почестей, но оно стирает те качества души, которыми заслуживают смертный приговор».
Она искала такого человека и нашла его в Жюльене Сореле. Любящая мадам де Реналь отправляет компрометирующее письмо маркизу, которое вынуждает Сореля мстить, и в церкви он стреляет в Луизу. Критика склонна расценивать данный поступок как аффект. Однако думается, что письмо госпожи де Реналь положило конец тщеславным планам Сореля, которые он вынашивал с детства. Выстрел был его закономерной реакцией на человека, лишившего его возможности быть счастливым.
Была разрушена не только карьера, но и мечта жениться на Матильде, в соблазнении которой он изрядно преуспел, скрупулезно следуя своей, одному ему понятной логике и математическому методу расчета чувств. Соблазнение Матильды потребовало от Сореля гораздо больших сил, чем для мадам де Реналь, тем значительнее для него была одержанная победа, которую он приравнивал по масштабам к наполеоновским, и тем обиднее стало поражение. Жюльен мечтал быть Наполеоном на ином поле сражений, на поле, которое для него имело гораздо большее значение. Поэтому он вел жестокую борьбу со всеми, кто мешал его планам, в том числе, и с любящей его женщиной. Поэтому мадам де Реналь, выступив на данном этапе в качестве врага, подлежала уничтожению.
Завоевание Матильды Сорель считал наполеоновской кампанией «русской политики», в ходе которой Жюльен вызывал дух Тартюфа, «тщательно продумывал фразы, исполненные весьма тонкого и остроумного лицемерия», вел двойную игру, так как рано осознал, что карьеру можно сделать, лишь скрывая свои мысли. В данной «кампании» честолюбие и тщеславие, воля и ум столкнулись с его темпераментом, и в этой битве Жюльен проиграл самому себе. Темперамент одержал победу.
Вызывает недоумение убежденность критиков в преображении Жюльена Сореля в конце романа, где он, якобы, возвращается к самому себе, становится естественным и искренним, снимает маску и обнаруживает под ней «любовь» к госпоже де Реналь. Думается, что Жюльен не изменился и остался таким же эгоистом, каким был всегда. Он дал свою последнюю битву в суде и остался доволен собой, блеснув умом и проявив волю. После чего потух, как извергнувший лаву вулкан.
Далее Жюльену нужно было утешение, которое ему смогла бы дать только одна женщина — госпожа де Реналь. Именно поэтому он отказывается от Матильды (как от логической и волевой части своей души). Но всякая страсть имеет свое начало и свой конец. Только истинная Любовь вечна. Но ее-то Жюльену так и не суждено было узнать, ведь в ней не ставят на «красное» и «черное».
Использованная литература:
1.Виноградов А.К. Стендаль. — М., 1983.
2.Грифцов Б.А. Психология писателя. — М., 1988.
3.История зарубежной литературы 19 в./ А.С. Дмитриев, И.А. Соловьева, Е.А. Петрова и др. — М., 1999.
4.Оноре де Бальзак. «Этюд о Бейле». Собр. соч.: в 15 тт.
5.Проскурин Б.М., Яшенькина Р.Ф. История зарубежной литературы 19 в.: западноевропейская реалистическая проза — М., 1998.
6.Реизов Б.Г. Французский роман XIX века — М., 1972.
7.Стендаль. Красное и черное. Новеллы. — М., 1977.
8.Тимашева О.В. Стендаль. — М., 1983.
9.Храповицкая Г.Н., Солодуб Ю.П. История зарубежной литературы: западноевропейский и американский реализм (1830–1860-е гг.), — М., 2005.
