* * *
Борису Михайлову
Воздух холоден. Воздух недвижен —
Синеватой подёрнут слюдой.
Утопая в снегу до лодыжек,
Зябнет куст, а поодаль другой
Омертвело. Подобьем коралла —
Иглы инея — ломкий налёт.
Жизнь ветвей всё же тлела помалу
Из метели в метель напролёт.
Черноту их графических линий
Обескровил Декабрь-снегодей.
Разве в этом он только повинен —
Сотворитель и бед, и затей.
Вдруг пронзительно-нежно, зовуще
Птичий посвист... опять и опять...
До души дотянулся из кущи
И намерен в ней торжествовать.
Белый день! Без единой помарки, —
И за то ещё благодарю,
Что из тюбика выдавил жаркой —
Алой краски на грудь снегирю.
Над книгой
Владимиру Эрлю
Я перелистываю книгу.
Хозяин её
умер в прошлом году,
и я его
никогда не знал.
В книге
некоторые мысли
подчёркнуты ногтем.
Я испытываю волнение,
перечитывая подчёркнутое,
и тихо оплакиваю
столь близкого мне
человека,
которого так
и не встретил.
