КЛАДОИСКАТЕЛЬ
Кладоискателем азартным
я в детстве
представлял себя,
сам схемы рисовал
и карты,
о Томе Сойере любя
читать у Твена.
…Пускай я вымазал колено –
пустяк, мальчишка,
не жалей!
Давно мой ужин
на столе, но
копаю яму я смелей,
где клад запрятан?..
И, как пират, почую: злато
уже так близко!..
«Приходи!» –
кричит мне бабушка.
Куда там!
Твой внук, наверное, среди
сокровищ древних!
…Но в мантии,
в ядре – в них,
конечно, там –
лежит мой клад:
вот выкопаю – и деревня
меня узнает.
Буду рад,
кладоискатель!
ШКОЛЬНИК
Девяностые. Детство. Оптовки ряды,
с контрабандой «КамАЗ» под кавказским надзором,
люди, мысли и вещи – вплотную, впритык,
часто ставится пуля в конце разговора.
Все берут, все торгуют – художник, поэт,
академик, актер и военный в шинели:
здесь – собрание Блока, там – блок сигарет,
воздух, кажется, режут, фасуют и делят.
Семилетний мальчишка, а помнишь ли ты:
на расходы тебе дали «энную сумму»?
Что же ты приобрел? Пять наклеек крутых,
шоколадный батончик с нугой и с изюмом!..
Не забыл ты, конечно же, тот лимонад,
что еще продавался в стеклянных бутылках,
помнишь яблоки «джонатан», их аромат,
и, наверное, мальчик, ты не позабыл, как
в первый день сентября шел пронзительный дождь,
и звенел, и звенел, и звенел колокольчик,
а тебя пробирала отчаянно дрожь –
вот и школьник теперь ты, один среди прочих!
ОСЕНЬЮ
…меня пусть выставили вон, за
дверь – совсем не жаль, не жаль –
на улицу! там листьев бронза
покрыла землю и асфальт.
а я – мальчишка-шестиклассник,
с короткой стрижкой, в пиджаке,
смотрю на осень, как на праздник,
не замечаемый никем.
впервые схлопотал я двойку
за поведение – пускай,
но вот учитель будет ой как
меня стыдить при всех, брюзга!..
я выкраду свободу, что же,
такой «отметочной ценой» –
дневник и так устал от ноши:
пятерок в нем полным- полно.
а шелест – дивная соната!
мелодия листвы – везде!
и вспомню взрослым я когда-то
осенний школьный этот день…
***
Сто семьдесят см
и пятьдесят кг –
я, худенький совсем,
шагаю в пиджаке:
четырнадцать годков,
четырнадцать рублей
в кармане, далеко
до зимних хмурых дней.
...Каким я был тогда,
что было нужно мне?
Кончалось детство? – Да.
А счастье было? – Нет.
Отличником зачем-то
был, чудак такой:
на маленьком плече
и лямке – широко.
Но дрался через день,
а может, чаще, я:
хотел задирам всем
ударить по шеям –
осуществить, увы,
того не удалось,
прискорбно, но – привык
к тому, что правит зло,
и шел, и шел себе,
но мысли отгонял
дурные, и терпел,
и лучшего ждал дня…
***
Вахта. Лестница. Коридоры.
Умывальники и белье.
Полушепотом разговоры.
…Так, налево, потом – вперед,
и направо; налево снова –
тут запутаться дважды два!
Вот и дверь. Постучу. Откроет
дед в рубашке махровой мне.
В пятый класс перешел я – что ты!
Впечатлений – на десять лет
с понедельника по субботу...
«Ты послушай, послушай, дед, –
говорю, – о предметах новых,
я всего и не ожидал!..»
Улыбается дед, и кофе
предлагает: «Уже большой!»
Необычная горечь – что же,
к ней пора бы и привыкать,
ведь другой – не кофейной – может,
будет в жизни не два глотка...
А потом мы сыграем в карты,
в домино, не заметив: день
перетек незаметно в вечер:
скоро мне уезжать домой.
...И щетиной мне щеку колет,
обнимая, целуя, дед,
и желает успехов в школе,
и открытий во всем, побед.
Общежитие я покину,
на автобусе номер два,
пятиклассник, домой поеду –
ждут уроки, а время – нет.
...Мы всегда понимаем позже,
что предел есть всему и вся,
и внезапно, как нож под кожу –
вести скорбные, и нельзя
ничего изменить, поправить –
только лучшее вспоминать.
...И прошло уж четыре года,
как я деда похоронил...
ВЕРА В ЧУДЕСА
Темнеет.
На аллее – панки, ласково закат окрасил высь. Представь: с небес взирают ангелы на нашу жизнь, на нашу жизнь…
К многоэтажкам, магазинчикам прохожие идут: с утра до поздней ночи – нервны, взвинчены.
Завода трубы, гул, ветра, скамейки шаткие, песочницы – в них отдыхают алкаши… Вот так день-месяц-год проносятся: эй, перспектива, покажись!..
Спешат в депо трамваи старые, устав маршруты нарезать.
И под разбитую гитару я ору о вере в чудеса.
***
Размышлять о жизни Цезаря,
о коварстве… а зачем?
Лучше стать, конечно, слесарем,
да с наколкой на плече.
«Время, – сетовать, – жестокое,
где Россия? Где же стать?..»
Не пойти ли мне на токаря,
все премудрости узнать?..
Поступить в профтехучилище,
все освоить, уяснив:
нынче правит сила-силища,
Илье-Муромцу сродни
нужно быть. Гуманитарии –
ни в почете, ни в цене,
и так далее, так далее,
и тому подобное.
…Думать, сомневаться, каяться,
правду-истину искать,
да потом опять не справиться
с болью в области виска –
что же это? Это – жизнь твоя,
не фантом, не миражи:
попытайся просто выстоять
и на время
не греши.
