***
– Мир ароматный, воздушный, сквозной.
Светлых деревьев рисунок резной.
Дрозд обалдевший, охрипший, хмельной
жизнь воспевает!
Зыбкость, изменчивость, небо без дна...
– Полно, какая же в том новизна?
Разве бывает иною весна?
– Знаешь, бывает!
Душный, тяжелый, клубящийся зной,
лес и поля отдают желтизной –
все это вместе зовется весной
в дальних пределах.
Медленно тянутся вязкие дни.
Ни воробьиной весенней возни,
ни сумасбродств, ни бессонницы, ни
звезд ошалелых.
– Что предпочтительней?
– Ну и вопрос!
Ясно! Сияющей радуги мост,
россыпи звезд и ликующий дрозд,
лунное золото!
– Ах, мой дружочек, какой ты смешной!
Дело не в том, что пылища и зной.
Просто той синей, безумной весной
мы были молоды.
***
Я согласна − обидь.
Я согласна − забудь.
Разлюби − я согласна.
Лишь бы звонкая боль, что меня оглушила,
была не напрасна.
Лишь бы в ночи, когда рассыпает луна
тусклых звезд запятые,
эта боль превращалась в мелодию сна
и стихи золотые.
Не казнись. Улыбнись. Я ведь зла не коплю.
С легким сердцем прощайся.
Не печалься − я тоже тебя разлюблю.
Не печалься.
Но сначала дождусь, чтоб луна поднялась
из ночного колодца −
напишу под диктовку ее, что любовь умерла −
не вернется.
Я забуду тебя, как мучительный сон,
и наверное скоро.
Но останется музыка: звезд перезвон
И гудящие горы.
Мне для счастья довольно
Мелодии нашей разлуки.
Я тебе благодарна
За эти щемящие звуки.
Заколдованный круг
Ах, как странно звучит:
"Я отныне ничья", –
Отрешенно, спокойно
И даже не грустно.
...Возвращаются ветры на круги своя,
Возвращаются реки в забытые русла.
На небесное поле восходит звезда
И, колдуя, плывет над колодцами улиц.
Не грусти... Я вернулась к тебе навсегда.
Нет, на миг... Или нет...
Я к тебе не вернулась.
Не грусти... Мне назначено вечно идти
По петляющей тропке над черным ущельем.
Ты не слушай, когда прошепчу я:
"Прости..." –
Не бывает вины, не бывает прощенья.
Ведь любовь - это сладкий и краткий недуг.
Остальное - лишь вымысел чей-то досужий.
Есть на свете одно:
заколдованный круг,
По которому бродят бездомные души.
***
Непонятные жесты,
Слова неизвестные.
Объясните, пожалуйста,
Мы ведь сами не местные.
Там у нас на Юпитере,
Там у нас на Сатурне
Мы − почтенные жители
И вовсе не дурни.
А на вашей планете
Все совсем по-другому.
Мы глупее, чем дети,
И нигде мы не дома.
Даже ваши погоды
Непонятны порою.
Так откройте нам коды,
Сообщите пароли.
…А они удивленно
Пожимают плечами:
Были б из Барселоны
Или хоть англичане!
А с какой-то планеты?..
Вам доверия нету.
Убирайтесь-ка, сэры,
К себе на Венеру!
НАВОДНЕНИЕ
Июль затопил города, затопил людей.
Июль – и не видно ни улиц, ни площадей.
Намеренья наши и мысли июль обкорнал под нуль.
Куда ни посмотришь, о чем ни подумаешь – всюду июль.
По веленью – желанью – капризу всесильных богов
Сумасшедший июль вышел из берегов.
Вынырни из-под него, воздух глотни и – вперед!
Уже наплывает другая жизнь. Ее наступает черед,
А ты не готов…
Морок стряхни или выпей пилюль –
Не вечно же будет властвовать в мире июль.
Сойдет наводненье, и наважденье пройдет,
Продолжит шествие по земле рассудительный год –
Готовься!
***
Что делать, в юности мы склонны к многословью,
Напичкан тысячами вздохов каждый стих.
Все чистые листы заполнены любовью,
И просто места нет для тем иных.
Но молодость пройдет, как свойственно сезонам,
Пора вопросов, тайн, загадок и грехов.
И мы подчинены уже другим законам,
Нам, честно говоря, вообще не до стихов.
И рвемся мы вперед, не осознав потерю:
Не до того – спеши, воюй, держись!
Но тикают часы. Мы открываем двери
В иной сезон. В совсем иную жизнь.
Ах, не горюй!
Там даже лучше, чем вначале,
Пустые небеса от суеты пусты.
Раздолье для души, раздолье для печали,
Вдобавок плед, камин и чистые листы.
***
И как поэт бы это ни скрывал
И как ни отрицал бы в возмущенье −
Он жаждет восхищенья и похвал,
Похвал, вам говорю, и восхищенья.
А мы, друзья, молчим и ни гу-гу,
Мы скупы на слова и на улыбку.
Я объяснить вам даже не могу,
Какую совершаем мы ошибку!
Он станет наркоманом и бомжом,
На пиджаке появятся заплаты,
Он станет водку пить, а не боржом,
И только мы в том будем виноваты.
***
Кто удачлив, расчетлив,
Кто трезв и умен,
Будет сладостно жить
До скончанья времен.
А когда завершатся его времена,
И погаснет очаг, и порвется струна −
То и дальше не страх, не обрыв, не раздрай −
А шумящий листвой комфортабельный рай.
Коли выбрать могли бы мы участь свою,
Непременно бы все очутились в раю,
Средь цветов и веселых пичуг… Но увы,
Не умны мы и редко бываем трезвы,
И унынье в глазах, и в речах хрипотца…
Так чего же, друзья, мы хотим от Творца?
***
И вот мы добрели до ноября.
Он долго ждал в конце календаря,
Когда же мы устанем и остынем.
И вот дождался.
Хмуро и темно
Больное небо смотрит к нам в окно,
А было ведь улыбчивым и синим.
Ах, что за месяц!.. Долог и тягуч…
Промозглый ветер, вереница туч,
Грипп и хандра и прочие напасти.
Мир обезлюдел, и гостей не ждешь,
Нет ничего на свете − только дождь,
Он гасит мысль и остужает страсти.
Все эти охи, вздохи при луне!
Нет, это не о нас, не обо мне −
Какие-то истории чужие.
Но в жизни было много ноябрей,
И не был ни один из них добрей,
И все же мы их как-то пережили?
Переживем и этот.
Под окном
Стоит ноябрь, закрашивает дом,
Дороги и деревья серым цветом.
Его картины полная мура,
Художнику на пенсию пора,
Но мы не смеем и мечтать об этом.
***
Ну зачем вперед смотреть:
Что там дальше, есть ли свет?
Нужно, братец, умереть,
Чтоб узнать, что смерти нет.
***
Из детства в юность через речку – по дощечке.
В неистовую молодость – по мостику.
И пò мосту (ох, не хотелось!) – в зрелость.
И в старость тропкой-змейкой – по перешейку.
А дальше, Боже правый,
Нет переправы!..
***
Нас время захлестнуло,
Корабль идет ко дну.
Я в прошлое взглянула:
Неужто? Ну и ну!
Как много я хотела −
И все по мелочам!
Влюблялась то и дело
И верила речам.
Нарядные букеты,
Веселое вино,
Какие-то билеты
В какое-то кино.
Свиданья и поездки…
Костер на берегу…
Туманно и не резко,
И вспомнить не могу.
Всё и всегда сбывалось,
Пила и ела всласть.
Все, в общем, удавалось −
А жизнь не удалась.
***
Признанье – ей-богу, смешно, а умолчание – грустно,
И как запоздало открытье мое!
Совершенно не факт,
Что судьба моя говорила по-русски,
И может быть вовсе не там я искала ее.
Однажды мне кто-то звонил, бормотал торопливо.
Неясно – на шведском, китайском,
А может, был это санскрит.
А я все молчала и думала: экое диво! –
Не подозревая, что это судьба говорит.
ПЕСЕНКА
До-ре-ми, минор – мажор.
У меня есть ухажер,
Непонятен и нелеп,
Ест он только соль и хлеб.
Пробормочет что-нибудь –
Сразу вместо жизни – муть,
Моего коснется лба –
Сразу ясно: мне труба.
Говорю я: «Отвяжись!
Ты мою корежишь жизнь.
Горьки мне твои заботы,
Душны замки, мрачны гроты,
Не живется мне, не спится,
Право, лучше удавиться,
Раствориться в черном дыме –
Чтоб твое не слышать имя,
Одиночество…»
***
Да, все как раньше − только вполнакала,
В полрадости, в полгорести, вполсилы.
Случись бы это раньше − упрекала,
И не исключено, что голосила.
А так − смотрю, как вещи собираешь,
Простые и нехитрые трофеи.
Уходишь − это ведь не умираешь.
Возьми будильник, он тебе нужнее.
***
Я искала тебя среди встречных,
И среди поперечных искала.
Я хотела признаний сердечных
И страстей грозового накала.
Только вместо страстей и накала
Я, увы, повстречала нахала.
Я тебя, дорогой, повстречала.
Ах, судьба, что ж ты так подкачала!
ИЕРУСАЛИМ. УЛИЦА НУРИТ
И я хотела б − в прошлом веке и в поместье,
Иконный лик и в профиль, и анфас.
Но я живу не где-нибудь, а в этом месте,
И не когда-нибудь, а именно сейчас.
И я хотела бы, конечно, чтоб туманы,
Романы, и обманы, и шифон.
И чтобы на картине постоянно
Мерцал благоуханно-нежный фон.
И слушать, как из сада песня льется
И как звезда с звездою говорит.
…Ах, до чего невыносимо солнце
В июльский день на улице Нурит.
ЛЕСТНИЦА
К чему притворяться… Любила. И жаждала
крестные муки принять.
Бродила как тень. Разучилась молчать,
говорить,
улыбаться.
И глаз на тебя, как на солнце,
не смела поднять –
Боялась ослепнуть от взгляда…
К чему притворяться?..
Терзалась. Металась от боли и счастья,
от встреч и разлук
И разум теряла при мысли,
что надо расстаться.
Все в мире казалось пустым,
кроме жадных и ласковых рук,
И губ, и речей, и молчанья…
К чему притворяться?..
Потом долго-долго смотрела, не видя,
в туман,
на дорогу,
вослед…
Ни слова, ни звука, ни вздоха.
Что толку…
Все было.
Зачем повторяться?..
И лед вместо сердца.
И бездна.
И сумрак.
И бред.
И тьма позади, впереди, навсегда, бесконечно.
К чему притворяться?..
Прошла все ступени той лестницы вечной.
И вот тишина.
Медлительный день.
Шелестящая осень.
Печаль и свобода.
И память. И горечь.
И нет ни покоя, ни сна.
И солнце с прищуром твоим
равнодушно глядит
на меня
с небосвода…
ОГЛЯНУСЬ...
Молодые свиданья, надежды, мученья,
Безмятежные праздники, брошенный дом…
Все прошло
и уже не имеет значенья.
Если что-то и помню –
То верю с трудом.
Неужели ко мне, обо мне и со мною?
Это счастьем казалось?
А это бедой?
…И стоит равнодушное время стеною
Между нынешней мною
И той – молодой.
Не беда, что имеются в мире улики
Всех моих сумасшествий, страстей и обид:
Фотографии, пленки, прекрасные лики…
Равнодушное время, как лекарь великий,
Всех на свете утешит
И всех исцелит.
Тяжко катятся годы в бесшумном теченье…
Не сдержусь –
Оглянусь на холодную тьму:
Позади огонек – золотое свеченье…
Все прошло
И уже не имеет значенья.
Оглянусь –
И спокойно плечами пожму.
Напечатано в журнале «Семь искусств» #6(53)июнь2014
7iskusstv.com/nomer.php?srce=53
Адрес оригинальной публикации — 7iskusstv.com/2014/Nomer6/Dymova1.php
