Кто-то знакомый…
Полночь. Апрельские звёзды
Тихо рыдают в ночи.
Капают, капают слёзы.
Ртутью мерцают лучи.
Влажная тёплая юность
Тьмой безголосой поёт.
Зеленоватая лунность
Льётся на тлеющий лёд.
Кто-то знакомый по чаще
Тихо блуждает в ночи.
Слышишь, всё громче и чаще
В сердце тревога кричит.
Слышишь, как сладко тоскует
Прошлое в наших сердцах.
Кто-то знакомый ликует,
Шёпотом славя Творца.
Ночи погасшее око
Грустью мерцает моей.
С нами пространство жестоко.
Будет ли время добрей?..
Судеб кровавые жала
В детские жизни впились.
Может, поэтому мало
Длилась беспечная жизнь?
Памяти скинув запреты,
Выжег нам души пожар,
И позабыли мы где-то
Детства блистающий шар.
Знаю – зловещею ночью
Он освещал бы пути.
Кто-то знакомый мне очень
Шепчет:
– Его не найти!
Апрельское
Я слышу шорохи апрельских
Зеркальных сумерек болот,
Когда мечты, как погорельцы,
Переплывают душу вброд.
Сбежав от чувственных пожарищ
В прохладу зыбкую трясин,
Где дна тревоги не нашаришь
Среди берёз, среди осин.
О, эти чахлые берёзы!
Как вы нездешни в поздний час:
Когда закат роняет слёзы,
Я не могу смотреть на вас.
Тоской истерзанные судьбы!
Зачем, к чему влечёт вас жизнь,
Без смысла всякого, без сути,
Как ржавый старый механизм.
И луч заката на осинах
Похож на блик небытия;
И, словно след сырой лосиный,
В лесу блуждает жизнь моя.
В потоки странных тёмных строчек
Сознанием оттенена,
Среди осоки, хлюпких кочек
В туманах прячется она.
Когда весна коряво, дико
Бредёт во мшистой мгле болот,
Пространство криком, птичьим криком
Меня в грядущее зовёт.
Но я смотрю, как погорельцы
Былых страстей плывут туда,
Где нет тепла огней апрельских,
Но где покой и холода.
И в невозвратных топях этих,
Средь ядовитых, злых ключей,
О дальнем я припомню лете,
И жизнь почую горячей!
Я шёл дорогой тайной…
Я шёл дорогой тайной
В серебряных лесах,
Ведом тоской случайной,
Звездою в небесах.
Туманные поляны
Скрывали от меня
Тот мир забытый, странный,
В котором времена
Сплетались, словно змеи –
Грядущее с былым,
Где был я добрым, смелым
Предчувствием храним.
Дремали сладко ели
И пела тишина
Сиреневой свирелью,
Весны вином пьяна.
Я шёл туда, откуда
Болотных светляков
Мерцающее чудо
Простор дарить готов.
Туда, где пенье звонкой
Полночной тишины
И звук печали тонкой
Заметнее слышны.
Туда, где улыбнутся
Покой, восторг, мечта,
И губ моих коснутся
Палящие уста.
Аксиома заката
Аксиома заката легка и проста,
И прописана солнечным светом
На густых временах, на осенних холстах,
Но темна и печальна при этом.
Теорема рассвета премного сложней
И начертана лишь половина
На горах и на скалах кочующих дней,
Где грохочут событий лавины,
Где меж прошлым и будущим – свет января,
Невозможное будто возможно,
И в созвездий ряды разлагает заря
Этот свет, не спеша, осторожно.
Злого счастья елей бесконечно лучист,
Но дурманит тоски ароматом.
Дописав теорему рассвета, учись
Позабыть аксиому заката.
А будет ли лучше?..
Мерцающий храм запоздалого лета
Над мёртвой землёю судьбы возвышался,
И звонкие чувства слагались в куплеты,
Тоске не оставив и малого шанса.
И мы под его куполами бродили
И слышали юностей поздних хоралы,
Но то, во что верили, что мы любили –
Последней свечою уже догорало…
Я помню – в сады, где петунья покоя
Цвела, выходили из храма неспешно,
И ловкое счастье незримой рукою
Срывало цветы беззаботности грешной.
Я помню озёра в саду и прохладу,
Времён переспелых огромные вишни –
Для мыслей простор и для чувства усладу,
Где счастье спокойно, почти неподвижно,
Стояло, одетое в пёстрое солнце,
И кроткие лилии вальс танцевали.
Теперь это помнить нам лишь остаётся.
А будет ли лучше? – не знаю!.. едва ли.
