Дискурсивный срез текста стихотворения Арсения Тарковского «Первые свидания»
Блажен, кто, познавая женщину,
охранён Любовью;
блажен, кто, начиная мыслить,
охранён Наставником.
Ю. Олеша. «Ни дня без строчки»
* * *
Текст «дышит» только при наличии воспринимающего (обратная связь). «Текст» (textum) – «связь», «соединение»; «религия» (religio) – «воссвязь», «воссоединение». («Отче наш…» – «текст» Христа.)
Текст – общепонятная система знаков. «Если за текстом не стоит язык, то это уже не текст». [1] Но – мир как книга (текст), которую необходимо уметь читать (св. Антоний Великий).
Творческий текст есть откровение личности (научно непредсказуем). Научный анализ текста – «явление позднее (переворот в мышлении: рождение недоверия). Первоначально – вера, требующая только понимания – истолкования». [1] Отсюда – необходимость «обратной перспективы» мышления (понимания): не расширение, но знание и соблюдение границ (функция догмата).
Проблема Творца. Пушкин: «… разум неистощим соображением понятий, как язык неистощим в соединении слов. Все слова находятся в лексиконе, но книги… не суть повторение лексикона». [2] Отсюда – необходимость автора (Творца): из случайного соединения букв и слов (атомов, молекул) текста (разумной жизни) не получится. Индивидуальность текста, обусловленная моментом авторства, осуществляется контекстом: «Это то в нём, что имеет отношение к истине, правде, добру». [1]
«Событие жизни текста, его сущность – на рубеже двух сознаний, двух субъектов, …встреча двух текстов – готового (мир уже сотворён – Ю.К.) и создаваемого, реагирующего (человеческое восприятие, истолкование – Ю. К.): встреча двух авторов». [1]
Отсюда – Создатель творит мир (и Себя) посредством нашего мышления о Нём.
«Выразить самого себя – это значит сделать себя объектом для другого и для самого себя («действительность сознания»). При объяснении – один субъект, при понимании – два сознания, два субъекта. Понимание диалогично». [1] Отсюда – молитва как высшая форма диалогичности (поэзия – блудная дочь молитвы).
«Самообъективация (в лирике, в исповеди) как самоотчуждение и прeодоление»; [1] результат преодоления: катарсис – в лирике, метанойя – в исповеди, в молитве (диалог с собой, с Богом или – с обожествляемым пеpсонажем).
Арсений Тарковский
Первые свидания
Свиданий наших каждое мгновенье
мы праздновали, как Богоявленье,
одни на целом свете. Ты была
смелей и легче птичьего крыла –
по лестнице, как головокруженье,
через ступень слетала и вела
сквозь влажную сирень в свои владенья
с той стороны зеркального стекла.
Когда настала ночь, была мне милость
дарована; алтарные врата
отворены, и в темноте светилась
и медленно клонилась нагота.
И, просыпаясь, – «Будь благословенна!»
я говорил, и знал, что дерзновенно
моё благословенье: ты спала,
и тронуть веки синевой вселенной
к тебе сирень тянулась со стола,
и синевою тронутые веки
прохладны были, и рука тепла.
А в хрустале пульсировали реки,
дымились горы, брезжили моря;
и ты держала сферу на ладони
хрустальную, и ты спала на троне,
и – Боже правый! – ты была моя.
Ты пробудилась и преобразила
вседневный человеческий словарь,
и речь по горло полнозвучной силой
наполнилась, и слово «ты» раскрыло
свой новый смысл и означало – «царь».
На свете всё преобразилось, – даже
простые вещи: таз, кувшин, – когда
стояла между нами, как на страже,
слоистая и твёрдая вода.
Нас повело неведомо куда.
Пред нами расступались, как миражи,
построенные чудом города,
сама ложилась мята нам под ноги,
и птицам с нами было по дороге,
и рыбы подымались по реке,
и небо развернулось пред глазами…
Когда судьба по следу шла за нами,
как сумасшедший с бритвою в руке.
* * *
В «тексте» стихотворения Арсения Тарковского «Первые свидания» [3] («Свиданий наших каждое мгновенье мы праздновали, как Богоявленье, одни на целом свете»): Богоявление как «феномен чуда» неповторимо и – для всех; здесь – «каждое мгновенье» (повторяемость, множественность) и «одни на целом свете» (присвоение, центростремительность).
Богоявление есть Крещение Христово: первое сошествие Святого Духа, завершение образа св. Троицы (ранее мир не был одухотворён).
Пространство события непомерно расширилось и – замкнулось («сфера Паскаля»).
Мир стихотворения вынут из привычной обыденности («Ты была смелей и легче птичьего крыла» – не троп, а реальность).
«…и вела сквозь влажную сирень в свои владенья с той стороны зеркального стекла»: зазеркалье, где всё – наоборот (правое – левое, верх – низ).
Плотская любовь приравнивается к священнодействию (одухотворённость): «алтарные врата отворены, и в темноте светилась и медленно клонилась нагота» («алтарные врата» – «царские врата»; алтарь – место священнодействия).
«И, просыпаясь: «Будь благословенна!» – я говорил и знал, что дерзновенно моё благословенье…» (благословение – внешний знак преподания благодати Св. Духа через осенение крестом, Евангелием, свечой, иконой).
«И тронуть веки синевой вселенной…» – образ Вечности (за пределами времени).
«И ты держала сферу на ладони…»: сфера – «держава» – шар с крестом, эмблема монаршьей власти (и – «сфера Паскаля»).
«Ты пробудилась и преобразила вседневный человеческий словарь»: преображение «текста» жизни, упорядочение хаоса.
«На свете всё преобразилось, даже простые вещи…» (Преображение Христа на горе Фавор – Мф. 17; 2) «…таз, кувшин» – сосуды как образы крещальной купели –
«…когда стояла между нами, как на страже, слоистая и твёрдая вода» – образ целомудренности и чистоты («твёрдая вода» – лёд, хрусталь, «зеркальное стекло». «Незазеркалье» (обыденность) является как Судьба – («… как сумасшедший с бритвою в руке»), обрезающая нить жизни-текста (третья Мойра-Парка – Морта: Смерть). Трагическая диалогичность: обращение к героине («ты была»), которой уже нет.
Критерий глубины понимания (веры): «Слово, если только оно не заведомая ложь, бездонно». [1]
15 февраля 2000 г.
