* * *
Мы снова проходим полуденным светом.
Он, кажется, слеп. Мы спешим наугад.
Стремимся быть рядом с иным человеком
И приобретаем… его дубликат.
А на придорожных кустарниках почки.
Весна, хоть снежок на голодных ветвях.
А вот от любви не осталось ни строчки,
Лишь воздух колышется глупо в дверях.
* * *
Я телефон свой носила в кармане.
Плавали в кофе, как сливки, мечты.
Было настолько светло между нами,
И улыбался, при встрече, мне ты.
Ты конструировал новые грёзы
И созерцал золотые поля.
Помнишь салют, и как падали звёзды,
чтоб загадала желание я!
Вместе мы были в том мире прекрасном,
Где до разлук и до бед невдомёк…
Только – пришёл в нашу добрую сказку
грубый медведь, и сломал теремок.
Он раскидал нас – плохие игрушки!
И засадил в сердце каждого гвоздь…
Это лишь в книжках, как куклы послушны
Ромео с Джульеттой, Юнон и Авось.
Мы же с тобой не мертвы, абсолютно –
не опочить, не застыть на бегу…
Вот и стоим мы на холоде лютом,
Окоченевшие на берегу…
* * *
В воображенье мы с тобой
построим дом.
Да истончится мир, как наважденье.
Ведь будет править всем воображенье
на языке прекрасном и цветном.
И дети будут бегать по траве.
Мы залюбуемся на них, играя сами
в саду волшебном
с чудными цветами
перед прекрасным домом на горе.
И станем мы мечтать и говорить,
и от любви светиться и смеяться.
А Бог – на нас смотреть и умиляться,
и семикрыло над деревьями парить.
То будет неземной Ирийский Сад.
И вышьется над миром чудный полог,
где каждый человек любим и дорог.
И никого Господь не спустит в ад.
И не возникнет злобы на крови.
И не познают наши дети горя.
И в разделённой не пребудут доле.
Ведь наши дети вырастут в любви.
В воображенье мы с тобой построим дом.
И не позволим злу его разрушить,
чтоб расцвела любовь в блаженных душах
в кругу от счастья чистом и родном.
В воображенье мы с тобой построим дом…
* * *
Живёт среди лесов,
живёт среди полей,
и полевых цветов
сам царь души моей.
Не узнанный никем –
ведь царство так мало.
Но для души моей
от глаз его светло.
И, как подарок мне,
невидимый в миру,
он скачет на коне
по царству своему.
И под его ногой
то травы, то снега...
Он – царь души моей.
а я – его слуга.
Слаба земная дрожь
и Ариадны нить...
И даже сказка – ложь,
и вместе нам не быть...
Но – Солнце над горой
есть на усладу дней.
Он – добрый мой герой,
он – царь души моей...
* * *
Я волчица – в своём лесу
и добычу в зубах несу.
Между небом и меж землёй
мы с тобой, хоть умри, живём.
Я проснусь – у моей щеки
можжевельник, грибы и мхи.
Не приемли и ты покой,
волк, охотник мой колдовской.
Я свободу как дар храню.
Глуп желающий шкуру мою.
Как под брюхом травы звенят…
Я учую недобрый взгляд.
То не сад, а дремучий лес.
Всё на свете имеет вес.
И с враждой не ходи сюда –
помнят тропы всё, до следа.
Хоть свет клином сойдись на мне –
воткнут нож на заветном пне.
Я шагнуть напрямик не боюсь –
русой девицей обернусь.
А по тёмную сторону ту –
волчья ягода я на кусту.
А – как ночь – назад кувырок –
мне собратом матёрый волк.
И в лесах, у хрустальных рек,
сердцу сродника ближе нет.
Как жемчужины, как роса
поцелуи его на устах.
За него, за – кого люблю –
горькой ягодой отравлю.
Околдую, собью враз с ног –
посмотри, как блестит оберёг!
Что мне храмин уют и дым? –
Волки сыты мясом сырым.
Есть такой у нас интерес –
хоть корми – а мы смотрим в лес!
Что нам мир ваш – присмотр, да сглаз…
Даже змеи в лесу за нас.
И летит , как покров, со мной
Тайна ночи и дух лесной.
Звёзды с неба в окно глядят –
я – волчица – хочу тебя!
Через лес, сквозь чёртову згу,
через реки к тебе бегу.
Бьётся сердце живым комком.
Соль и сладость под языком.
Зверь – а нежности не сдержу –
языком тебя оближу.
Жить да быть расхристанной мне
в шалаше, во сырой норе.
* * *
Полцарства за коня!
Полжизни за любимого!
Мой конь, неси меня
от царства нелюдимого!
От прошлого, от всех.
Чтоб только дали светлые
неслись навстречу мне
отчаянными ветрами!
От земляных корней,
к завалинке припаянных…
Люблю лихих коней!
Люблю парней отчаянных!
