Еврейская Старина, №31

Как можно было выжить в тех страшных условиях, перед лицом голода, холода, унижений, смерти, ужасов, потери людьми человеческого облика? Живая волнующая история Йохевед Зив дает ответ на этот вопрос...

Никто не боялся опасностей меньше, чем Ганнибал, и никто не обнаруживал большей осмотрительности в самые опасные мгновения. Никакие труды не могли утомить его тело или сломить дух. И зной, и мороз он переносил одинаково терпеливо. Никогда не ел и не пил ради удовольствия, но лишь утоляя голод и жажду.

На печи сидит девица — тумба-тумба-тум-ба-ба, Шьет усердно мастерица — тумба-тумба-тум-ба-ба. Парень к ней подкрался прыткий… Разом выдернул всю нитку…

В хранилище хасидизма, куда редко кто заглядывает, валяются в страшном беспорядке драгоценные осколки истории быта, нравов, упований, печалей, мировоззрений, мистерий евреев России и Польши двух последних столетий. Кое-где уже разобрано, кое-что уже составлено, но самое существенное и важное осталось еще нетронутым.

Ссудо-сберегательный банк приносил много добра тепликским евреям. Он давал ссуду за небольшой процент, почти не имел ненадежных плательщиков, и у многих евреев появилась наличность для торговли на ярмарке. Когда приходилось одалживать деньги, необходимо было привести своего гаранта, Но либеральные порядки банка разрешали взаимные гарантии.

Связь нового альманаха со знаменитым предшественником и источниковедческая значимость его материалов для лиц, интересующихся еврейской генеалогией и семейной историей, побудили автора публикации «С большой жаждой прочли…» вновь обратиться к делам Центрального государственного исторического архива С.-Петербурга (ЦГИА СПб.), в котором хранится переписка редакции старинного альманаха.

В 1918–1919 годах в Лениграде, тогда Петербурге, было очень голодно и холодно, и все, кто мог, устремились на юг. Так как в Екатеринославе открыли университет и, во-первых, — все вакансии всех факультетов были свободны, а во-вторых, местными кандидатами невозможно было заполнить почти ничего — к нам устремились с севера профессора и доценты, и, в том числе, Екатерина Абрамовна.Екатерина Абрамовна была знаменита на всю Россию.

Общее название мемуаров выражает квинтэссенцию их содержания в целом: оно показывает, что в них центральное место занимают мои невольные (случайные) встречи, которые, к тому же, в 1949-1954 гг. происходили в неволе.

Без натяжки: если бы Абба Ковнер был только командиром Объединённой боевой организации партизан Вильнюсского гетто, автором знаменитой листовки – первого призыва к восстанию (1 января 1942 г.), – и того было бы достаточно, чтобы его имя осталось навечно в истории нашего народа...

Господь одинок. Мы чуем истоки. Мы ближе к Нему, когда одиноки.