Звезда Рождества
Кукушку полночь выгнала из часов:
«Кукуй! Давай отсчитывай каждый вздох».
Кукушка кукует на тысячу голосов,
В одном из них неизменно присутствует Бог,
Он глядит на жизнь комнаты изнутри
На расстоянии вытянутой руки.
И в лампочке тусклой Звезда Рождества горит,
Её зажигают обычные рыбаки,
Их двенадцать. С одиннадцатым «ку-ку»
Один рыбак, тот, чей поцелуй острей,
Выходит и молча вешается на суку
Старой вешалки, расположенной у дверей.
Входит хозяин. В комнате гаснет свет.
Полночь на перекрёстке колет дрова.
Роняет небо на землю обломки планет.
Бог со стремянки вкручивает Звезду Рождества.
* * *
Вирилори
Пришита к небу коровка божья,
Как пуговица к пиджаку...
А я всё тот же, да, всё тот же я
Иду по старенькому чердаку:
Там тихо всхлипывают доски,
Там гвоздик в кепочке торчит,
Там вечер, как коньяк молдавский,
В гортань трубы из стопки влит,
Там голубь на двери качается,
И щели пилят полумрак...
Иду. Я знаю: всё кончается.
И всё. Кончается чердак.
На лестницу перекочую,
Вдохнув, чуть-чуть передохну,
Коровку божью откручу я,
Пиджак небесный распахнув.
Terra incognita
Закричат моряки: «Земля!» —
и в дыму ликования пенном
кто-то бросится с корабля,
поплывёт и окажется первым,
проведёт по земле рукой
и песок со следами смешает,
нарушая вечный покой,
чистоту тишины нарушая,
растеряв в пути арсенал
и оставшись как есть безоружен,
будет где-нибудь среди скал
соплеменниками обнаружен,
потому что всю доброту,
окрылённую морем и пеной,
не отдаст, поймав на лету
сердцем стрелы аборигенов.
* * *
У времени взять взаймы,
Купить билеты на поезд,
Сказать машинисту: «Дай мы
Поведём поезд!»
Он спросит: «Куда поведём?»
А мы ему не ответим,
Просто линию проведём
На карте. Отметим
Этой линией ровный путь.
Во избежание новых вех
Мы поедем куда-нибудь
Вверх.
Но вниз потянут нас нити,
И ангел, летящий навстречу,
Спросит: «Куда вы летите?
Там нет ничего...»
* * *
Пролей из глаз своих осеннюю печаль
на подоконник.
Из полутьмы не выходи, свет не включай...
Листая сонник,
найди вчерашний странный сон и не поверь
тому, что снилось.
Пролей из глаз своих сентябрь на голый сквер.
Воспламенилась
листва осенняя — обрывки от любви...
Не утруждайся
тушить её. Ты лучше сонник разорви
и разрыдайся.
* * *
Курю чужие, а убьют свои...
В каком-нибудь бою под Аустерлицем
Пластмассовый солдатик задымится,
И для него закончатся бои
В игрушечном мирке, под потолком,
Где ничего давным-давно не страшно,
Закусывая пряником вчерашним
Соседский суррогатный самогон,
С ранением в пластмассовой груди,
Письмо царапая на обгоревшей пачке
И размножая кляксы детским плачем,
Не видя света где-то впереди...
Но, кто-то молча тронет за плечо —
И выплывет магическое «если»,
И голос скажет: «Не реви, воскресни,
Бой не проигран, поживи ещё».
Рубашка Бога
Сшивает дождь с землёю небеса
стежками крупными совсем небрежно —
бывают же такие чудеса...
А утром еле брезжила надежда,
и солнце выползало из-за туч,
термометр за окошком колебался,
и прыгал по шкале бордовый луч:
взлетал до десяти и понижался...
Но ткань небес подогнана к земле,
и храбрые небесные портняжки
сшивают воедино небо, лес,
поля и реки — славная рубашка
выходит. Бог наденет и вздохнёт
(мы, как ворсинки изнутри, свернулись),
лишь воротник рубашки расстегнёт,
чтоб мы от доброты не задохнулись.
Дневник ангела
07:30 — рассвет
Тонким лезвием свет прорезает дверь —
это утро приходит. Складным ножом
ковыряет в замочной скважине. Зверь,
солнцем посланный, заползает ужом
в нашу комнату, лижет твою ладонь,
на ладони желтеет полоской след,
ты сжимаешь кулак, улетает сон,
в кулаке трепещет зажатый свет —
волосок курчавый. Картавит сквозняк,
пахнет осенью стриженый календарь.
Забирается медленно на чердак
птица-солнце, важная, как глухарь,
и рассвет собирается со двора,
прячет в рваный карман перочинный нож —
дело сделано. Стало быть, всё, пора
просыпаться, стряхивать с тела ночь,
07:40 — пробуждение
просыпаться и с чайником в города
начинать игру, пока не вскипит:
— Краков.— Вологда.— Значит, тебе на «А».
— Адлер.— Рыльск.— Калачинск.— Камчатка... спит.
07:45 — сборы
Кто-то спит, и к кому-то приходят сны,
а у нас это вечное: «Всё, вставай!»
Наши тени разбросаны вдоль стены.
Умывайся, тень свою надевай.
Надевай свою тень, не забудь пришить
пару пуговиц, я вчера оборвал,
потому что с тебя эту тень стащить
в темноте непросто. Никто не звал
нас сегодня на завтрак — и то добро!
Заведённой юлой день почти пришёл.
В нашей комнате солнце своё перо
обронило. Я прибирал — нашёл!
08:00 — полёт
Полетели, нам завтра рано вставать.
Люди — словно верблюды о двух горбах.
В теле всё-таки хлопотно ночевать,
а куда деваться — судьба... судьба...
